Повелитель боялся. Боялся, как никогда в жизни. Впервые он предпочел бы неведение. Был готов не видеть ее, не прикасаться к ней. Знать, что она здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки, но не знать, что она больше не любит и не хочет его. О, как он желал, чтобы его умница-жена и на этот раз оказалась права, но понимал, что такое вряд ли возможно.
Он придумывал десятки слов и фраз, которые скажет ей, когда она войдет. Но все они были не те: пустые, ничего не значащие, не выражающие и капли того, что он чувствовал и действительно хотел сказать. Он даже готов был произнести ту единственную, короткую, но самую главную фразу, которую повторял мысленно сотни раз. Произнести вслух маленькой девочке, рабыне, и гори оно огнем, все это чертово величие!
Фатих был готов сказать все что угодно, но как сделать так, чтобы она поверила? Поверила и поняла его? Как объяснить почти ребенку, юной девушке, большую часть своей недолгой жизни пасшей овечек на зеленой лужайке, что он, великий султан, завоеватель и правитель огромной империи, не может и не должен поступать иначе? Или бы он не был султаном, и империи бы не было! «Может быть, просто нужно время? Она успокоится, привыкнет и поймет. Как Эмине… Она же понимает тебя».
Фатих усмехнулся. «Конечно! Сколько ты будешь держать девочку взаперти? Отправь ее в гарем. И через два месяца она станет такой же, как все: лживой, алчной, лицемерной, сластолюбивой сучкой. Будет улыбаться тебе, опускать глаза в пол, молча, покорно раздвигать ноги и хотеть от тебя наследника, золота и власти. А пока ты в походах добываешь для нее это золото, твою девочку станет восторженно ублажать языком и пальцами молодой красивый евнух с горящим взором. Как твою старшую жену, Фатих! Умную и хитрую, абсолютно уверенную, что тебе неизвестно об этом, – у него дернулась скула. – Сука! Вот она ничего не боится! Потому что жив еще ее влиятельный престарелый папочка, получивший за красавицу-дочь целое состояние. Жив только потому, что пока еще мне нужен».
Султан глубоко вздохнул и закрыл глаза. «Не слишком ли много ты хочешь, Повелитель, желая одновременно господства над половиной мира и чистой, бескорыстной любви наивной пастушки? Так не бывает!»
Солнце село. В черном небе зажглась первая звезда, и показался таинственно мерцающий полумесяц – символ династии Османов, его династии. Добрый знак! Султан направился в покои, приказав подать туда вечернюю трапезу на двоих.
Открылись двери, и Арзу, укутанная с головы до ног в темное покрывало, тихо вошла в спальню и покорно остановилась у стены, ожидая приказаний Господина.