– Там очень широко!
– Может, в рот?
– Не надо, откусит!
– Похоже, она рожает!
– Поднимите ноги выше!
Фатих видит, как последний боец загоняет огромный член в задний проход женщины, по ее острому торчащему животу проходит судорога, лицо искажает зверский оскал, она рычит, как бешеная собака.
– Давай быстрей!
– Да ну ее!
Они отпускают женщину и замолкают, испуганно глядя на ее живот. Судороги по нему идут все чаще и быстрее, спина выгибается, рычание переходит в непрерывный вой. Она пытается руками подтянуть колени к животу, но они не слушаются, лишь дергаются и скребут пол. «У нее схватки. Сейчас появится ребенок. Или то, что от него осталось».
– Хватит! – Фатих опять слышит себя, словно со стороны. – Прекратите это!
Точным ударом ятагана в живот один из воинов навсегда останавливает мучения двух из многих тысяч несчастных жертв покоренного города.
Султан выходит из дома и медленно спускается по ступеням в сад, вдыхает полной грудью пряные ароматы цветов. На сегодня с него достаточно, центр города он увидит завтра.
– Мы возвращаемся в лагерь.
Притихшие соратники почтительно следуют за Повелителем.
На следующий день, облаченный в парадные одежды, завоеватель Константинополя торжественно въехал в храм Святой Софии на белом коне. Это великое историческое событие нашло отражение в нескольких десятках летописей. О беременной византийке в них не было ни слова.
Скрипнула дверь. Султан вздрогнул. У входа настороженно топтался в ожидании лекарь. Фатих задумчиво смотрел на него, стряхивая последние остатки воспоминаний. Наконец кивнул и поманил ближе.
– Сядь! Нужно поговорить.
Лекарь осторожно присел напротив, испуганно всматриваясь в лицо Повелителя. Оно было странным, без обычного высокомерия, как будто усталым.
– Как Вы себя чувствуете, мой Господин? Вас что-то беспокоит?
– Беспокоит. Когда у нее были регулы?
– У кого?
– Ты издеваешься?! У нее!
Лекарь часто заморгал и нервно вздохнул.
– Их не было, Повелитель.
– В смысле?
– С тех пор, как она здесь, их не было.
– Но прошло почти два месяца!
Лекарь молчал.
– А там… – султан запнулся, – на острове?
– Там были.
– Почему ты молчишь?!
– Мне нечего сказать.
Султан в удивлении воззрился на врачевателя.
– Дело в том, что больше никаких признаков, мой Повелитель, – он заговорил быстро и сбивчиво, – ничего, что могло бы подтвердить беременность. У нее нет обычной в этом случае слабости и недомогания, ее не тошнит по утрам, не изменились пристрастия к пище.
– Подожди! – Фатих поднял руку. – И что это значит?
– Точно не скажу, Господин, но такое бывает. Перемена места, сильное нервное потрясение, потеря девственности, слишком частые физические… занятия, тяжелые для юного неокрепшего тела… – Он явно увлекся.