В последние дни Альбина Петровна стала смотреть на неё с явным подозрением. Если раньше в её взглядах было лёгкое снисхождение, она мирилась с нею, как с неизбежным, но проходящим неудобством, то сейчас, по всей видимости, её заподозрили в злом умысле и коварстве. Конечно, скрыть от домочадцев, а тем более от обслуги, факт того, кто где ночует и чем при этом занимается, весьма трудно, да Павел особо и не старался, надо сказать. Он искренне считал, что это его дом, его жизнь, и он не обязан ни перед кем отчитываться. Тем более перед людьми, которым он зарплату платит. И, наверное, он был прав. Но в то же время, он совершенно не замечал того, что за их спинами теперь переглядываются и даже шепчутся. Не со зла, конечно, не со зла, просто всем было любопытно. Алёна все эти переглядывания и перешёптывания замечала, старалась близко к сердцу не принимать, и Павлу об этом не говорила. Мужчины в подобное не вникают, а она… вряд ли здесь задержится настолько долго, чтобы как-то решать эту проблему. Если это проблема, конечно. Возможно, кто-то из этих девочек, которым повезло устроиться на работу в усадьбу Костровых, ей завидует. Да и Альбина Петровна не просто так не в духе, ей не нравится поведение Алёны, считает, что та взяла на себя слишком много. А уж её практически единоличная забота о Ване, домоправительницу и вовсе не устраивает.
— Что на завтрак? — поинтересовалась она, как только вошла в столовую. Павел с Ваней уже сидели за столом: Костров в телевизор смотрел, слушал новости, а Ваня мотал ногой в ожидании тарелки с кашей. А услышав её голос, на стуле крутнулся и разулыбался. Алёна наклонилась к нему, чтобы поцеловать. Потом присмотрелась к его футболке, дёрнула за воротник. — Вчерашняя.
— Она мне нравится!
— На ней пятно.
Ваня оттянул ткань, полюбовался на пятно от молока. Наморщил нос.
— Ну и что, — решил он, в конце концов. — Пап, ничего, что пятно?
Павел глаза от телевизора на мгновение отвёл, посмотрел на сына. Потом рукой махнул. Ванька тут же обрадовался, улыбнулся Алёне через стол.
— Видишь?
— В том-то и дело, что вижу, — отозвалась она. — Пятно очень хорошо вижу, надо переодеть.
— А папа!.. — браво начал Ваня, что совсем не произвело впечатления.
— А папа в этом ничего не понимает.
Альбина Петровна как раз принесла тарелки, и после этих слов неодобрительно на Алёну глянула. Алёна даже решила, что на самом деле границу перешла, но Павел, кажется, спор о футболке пропустил мимо ушей. Повернулся к столу и только в некотором ступоре уставился на тарелку с кашей, которую перед ним поставили. Алёна толкнула его ногой. Костров вздохнул, взял ложку и принялся есть. После вчерашнего утреннего разговора о том, что за столом все должны есть одно и то же. Раз кашу, значит кашу. Раз блинчики, значит, все едят блинчики. Так ведь справедливо.