— Как же можно здорового человека в дурдом отправить? — удивился Алексей. — Врач сразу определит, что он не болен!
— Какой врач? — усмехнулся дед. — Психиатр? Алексей Семёнович, вы когда-нибудь имели дело с психиатрами?
— Бог миловал! — криво улыбнулся Волков.
— Повезло, — кратко резюмировал дед. — Так вот, в те не столь давние времена психиатрия была важным инструментом в подавлении инакомыслия. Имея неограниченную власть, проще и гораздо эффективнее объявить человека сумасшедшим, чем доказывать его неправоту. Особенно, если доказательств нет. Ты усомнился в правильности идей коммунизма? Значит, псих! И никого не смущало, что полмира не признает коммунизм, живут иначе — и неплохо живут! — вот псих и все. Врачей по психиатрическим специальностям готовили особо. Это настоящая каста неприкасаемых в медицине. Опровергнуть диагноз или доказать ошибку психиатра невозможно! Ибо они все учились по одним учебникам, по одной методике и принадлежат к одной научной школе. Последнее особенно важно…
Дед говорит громко, брызги летят из щербатого рта, пальцы то сжимаются в кулаки, то судорожно вытягиваются.
— … так как ворон ворону глаз не выклюет!
— Извините, перебью… так как же в психбольницу попадали?
— По рекомендации горкома партии, — криво усмехнулся Захаров. — Главврач отказаться не посмеет, иначе сам лишится всего. Процедура примерно такова: однажды утром, когда все на работе, к дому подъезжает скорая помощь. Самая обычная на вид. Определить, что она из психушки можно только по составу бригады. Это всегда мужчины. Санитаров двое, мужички средних лет, крепкие, подтянутые, с глазами тюремных надзирателей. Кандидату в сумасшедшие вежливо предлагают проехать в больницу для беседы. Если отказывается, убеждают. Начинает сопротивляться — санитары скручивают так, что пошевелиться не можешь. Тебе вкалывают какой-то препарат, после которого пропадает всякое желание сопротивляться. Или просто силой сажают в машину. В приёмном покое дежурный врач предлагает подписать бумагу о добровольном согласии на лечение. Стандартный курс две недели. Нет — три месяца. В этом случае врач пишет записку о том, что больной доставлен в невменяемом состоянии и нуждается в принудительном лечении. Засада в том, что в обоих случаях человека оформляют официально, то есть ставят на психиатрический учёт. А это значит, что работать ты сможешь только дворником, да и то не везде.
— Так вот! — шумно выдохнул дед. — Разумеется, впервые попав в такие жернова, начинаешь возмущаться, доказывать — а им только этого и надо! — горько усмехнулся Захаров. — Человека объявляют буйным, помещают в палату с такими же бесноватыми — сетка рабитца на окнах, оббитые железом двери — ну, камера! — и пичкают успокоительными.