Она всё своё детство томилась в ожидании, когда же мать наконец заметит её, но не знала, где взять и как посеять семена любви. Разве что открыть правду и выложить родителям: «Смотрите, почему я не такая, как все! Вот вам все ответы. Теперь вы должны полюбить меня!»
Всё равно бы не помогло. Они чужие. Но чья же она тогда? Как найти настоящих родителей?
Хуже того, она вдруг заподозрила, обдумывая странное равнодушие Кузнечик к своим откровениям, что и та ей, должно быть, не сестра, но поспешно отогнала эту мысль как слишком уж страшную.
Сверчок потёрла лоб и потуже обмоталась шарфом, но тонкий шёлк от холода не спасал.
Кузнечик отвечала так, будто открытая ей правда – вовсе и не правда, а просто иная версия мира, отличная от настоящей, выдуманной Осой.
«Наверное, у неё есть причины так говорить».
«Мне кажется, ты преувеличиваешь».
Что заставляет сестру так рассуждать? Как можно не понять: Оса лжёт, чтобы удержать власть над всей Панталой, для того и старалась уничтожить племя листокрылов. Заставила всех думать, что следует заветам Ясновидицы. Убедила, что имеет право властвовать над шелкопрядами, а ядожалы, как самые сильные, должны стать хозяевами. Превратила своё собственное племя в угнетателей и убийц, в настоящих чудовищ.
Попробовать заново? Показать сестре Книгу? Познакомить с Синем и Росянкой – вдруг она сумеет понять их? Должна понять, услышать! Надо только постараться.
– Как ты? – участливо спросил Синь, беря её за лапу.
– Да ничего, в общем… средне. Холодно тут очень. А ещё… вся моя жизнь оказалось обманом. Но главное, холодно. – Она с улыбкой поправила очки.
– Кажется, я могу помочь… – Из его запястья появилась тускло светящаяся нить. Сверчок было отстранилась, но дракончик удержал её. – Погоди, я тут проверил кое-что… Такой огнешёлк не должен обжигать.
Она послушно замерла, сама удивляясь, насколько ему доверяет. Золотистая нить коснулась лапы и поползла к плечу, завиваясь, точно лиана. От неё во все стороны расходилось приятное тепло.
– Ого! – восхищённо шепнула Сверчок. – Да ты настоящий волшебник, Синь!
– Что, нравится? Я думал, испугаешься. Сам-то даже люблю его, свой огнешёлк… странно, да?
Она покачала головой.
– Я тоже люблю.
На другой стороне уступа похрапывал Мечехвост, придавив тяжёлой головой край накидки листокрылой. Пришпиленная к месту, она зловеще скалилась, теребя когтями свои мешочки.
– Мне так не хватает наших мам, – тихо признался Синь.
– Бедный, мне так тебя жаль.
– Когда я выходил из кокона, то на миг забыл, что случилось. Думал, открою глаза и увижу, как мама с Перламутровкой ждут с улыбкой, чтобы меня обнять и лететь вместе домой. Прежде старался о них не думать, но тогда вдруг представил так ясно… Боюсь, у них неприятности из-за нас с Лунией, да ещё эти плакаты…