Хаджар погружался все глубже и глубже, оставляя «позади» собственный внутренний мир, где по высокому небу плыли белоснежные облака, накрывая тенями бескрайние просторы изумрудного моря трав.
Он миновал закоулки разума, где разбитыми осколками застыли сцены из прошлого. Они неустанно штурмовали берега его души, пытаясь оставить хоть какой-то след. Но броня духа Хаджара оставляла их попытки тщетными метаниями мотыльков, стремящихся на свет огня.
Хаджар миновал источник энергии — ядро, сиявшее одинокой звездой в бескрайней тьме.
Он пролетел через океаны воли, серебряным туманом мерцавшей где-то посреди пустоты и лишь два волшебных слова составляли ей компанию.
Путь вел Хаджара все дальше. Сквозь все его силы. Сквозь все слабости. И он двигался по нему так же отважно, как заяц посреди волчьих угодий. Аккуратно выбирая путь, каждым мгновением рискуя отдать свою душу на суд праотцов, да будет их перерождение справедливым.
Но все же — он шел. Или летел. А может падал.
Наверное в этом заключалась какая-то глубокая философская метафора, но пути мудрецов были все еще сокрыты для Хаджара. Он лишь крепче держал свой меч, пока не…
— Ха-а-а-а, — выдохнул Хаджар.
Он поднял взгляд к «небу». Там, вместо привычного пейзажа, застыла вязкая тьма его души. На самом деле, насколько он смог понять за десятилетия сражений и войн — у каждого человека душа была черного цвета. И не потому, что содержала зла, а потому… что не было в ней ни зла, ни добра. Лишь неизвестность.
— Наверное, теперь мы бы смогли долго сидеть за чаем и кальяном, старый друг, — произнес Хаджар.
Он никогда не интересовался, сколько на самом деле лет было Эйнену. Но, возможно, лысый островитянин не даром не распространялся об этом факте…
Теперь Хаджар все чаще находил в отражениях рек то же выражение лица, что и у Эйнена. Задумчивое, пытающееся понять не только окружающий мир, но и себя.
Маленький ребенок познает окружающий мир просто и легко. Ему не надо многого, чтобы понять простые вещи. А что сложнее — он спросит у взрослых. Те объяснят в меру своих знаний и возможностей и, возможно, этим лишь навредят, на долгие годы наставляя свое чадо на ложный путь.
Хаджар посмотрел на свою руку.
Морщинистая. Покрытая пигментными пятнами. Сухая.
То, куда он пришел, отображало суть.