— Пусть это замолчит! — крикнул князь, показывая рукой на рукопись. — Хватит! Я слышал такое от матери. Она учила меня принять крещение. Говорила: «Я познала бога, сын мой, и радуюсь, если и ты познаешь — тоже станешь радоваться…» Хм! А дружина моя станет насмехаться надо мной! Хватит! Пусть это говорит о моей матери, княгине Ольге, а не о ее распятом боге.
— Дела нечестивых далеки от разума — так сказал Соломон, — потупя взор, еле слышно возразил Арефа.
— Довольно! Умник… — успокоился князь. — Читай ты, только о жизни.
Арефа притянул к себе рукопись, перелистал, нашел нужное место:
— «По смерти Олега стал княжить Игорь. Женой у него была Ольга из Пскова. И затворились от Игоря древляне по смерти Олега. И пошел Игорь на древлян, и победил их, и возложил на них дань больше Олеговой».
— Правда, — подтвердил Святослав. — Теперь правду говорят буквицы.
— «И приспела осень, спустя тому много лет, и сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам». И послушал их Игорь. Пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад, поразмыслил и сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и посбираю еще». И отпустил, а сам малостью дружины вернулся, желая большего богатства…»
— Стоп, Арефа!.. — воскликнул князь возбужденно. — Это всегда говорит так или завтра скажет по-иному?
— Да, князь, одно и то же навеки.
— Смелые буквицы — всегда на своем стоят… Не то что человек. Смелые знаки! — Князь довольно рассмеялся. — Дальше!
— «Древляне же, услышав, что возвращается Игорь, задумали со своим князем Малом так: аще повадится волк в овчарню, то повыносит все стадо, аще не убьют его. Так и этот. И вышли из города Искоростеня, окружили и убили Игоря и малую дружину его. Ольга же была в Киеве с сыном своим, ребенком Святославом…»
Князь побледнел. Владимир замер, не дышал, ловил каждое слово.
— «И послали древляне лучших мужей своих, числом двадцать…»
Князь возбужденно перебил Арефу:
— Помню! Помню! Приплыли они в ладье… Пристали под Боричевым узвозом! Дальше!
— «…И поведали Ольге, что пришли древляне, и призвала их Ольга к себе…»
Лицо Владимира вдохновенно сняло, он принимал каждое слово как откровение, теснились перед глазами картины… Вот растворился, пропал, растаял голос Арефы… Вот уже прорисовалось перед его очами теремное крыльцо… и на нем сама княгиня Ольга… молодая, не та, которую он знал… вот подходят к крыльцу древлянские мужи, кланяются княгине до земли…