Вот вечная у меня привычка перебарщивать, если что-то готовлю на обед, так всегда с запасом. И приходится упираться, есть, пока в живот влезает, или ставить в холодильник, и потом доедать гретое. А гретое уже невкусно! И не хочется! А выбрасывать — жаба душит! Мама меня приучила беречь еду — еда достается совсем не просто. Мама работала с раннего утра и до глубокой ночи, чтобы кое-как нас содержать. Брала дополнительные часы в школе, вела класс как классная руководительница — все ради лишней копеечки. Женщине в одиночку и себя-то прокормить проблема, а если еще в доме живет прожорливый и быстро вырастающий из одежды и обуви сын…тут уже совсем становится хреновато. Вздохнула свободней она только тогда, когда я поступил в военное училище на полное обеспечение.
Конечно, ей надо было найти какого-нибудь мужика, прилепиться к нему, и жить, как многие живут — пусть и не в любви, но в каком-никаком достатке. Но она не хотела приводить в дом отчима — как он отнесется к любимому сыну? Что будет вытворять? Не хотела рисковать моей психикой. И я по гроб жизни буду помнить мою маму…мою славную, любимую маму. И еще вернусь туда, где она закончила свою жизнь, и найду того, кто ее убил. Чего бы это мне не стоило! Вот разберусь с «вариной» проблемой, и займусь поисками убийцы. Найду, уверен! Наверное, найду…если мама успела его увидеть. И если он еще жив.
Кстати, насчет чужого ребенка — вот пример, сидит сзади рядом с Самохиным и дрыхнет, положив ему голову на грудь (за рулем тот, кого Самохин называл «Виктор»). Так вот — привела, понимаешь, мама нового папу дочке. И чем это закончилось? Едва плохим не закончилось!
— Василий! — голос Самохина был приглушенным, он старался не разбудить дочку — Как оправдаем отсутствие Валеры? И еще — внучка-то может разболтать. Что делать будем? Есть мысли по этому поводу?
— Валера сбежал — не раздумывая ответил я — Сбежал, когда мы догадались, что он виноват в похищении Насти. Или еще лучше — он просто сбежал. Сказал, что уходит от Валентины, собрал вещи и ушел.
— Это как так? — удивился Самохин, хотел что-то сказал, даже звук уже вылетел изо рта — А… И тут же замолчал. Понял.
— И ты это сможешь?
— Смогу — снова не раздумывая ответил я — Настя ничего уже не помнит. Она каталась с дедушкой на машине. Дедушка забрал ее из музыкальной школы, и повез кататься. Тут другой вопрос — насколько вы верите вашим друзьям?
Я посмотрел на молчаливого водителя, и тот мельком бросил на меня взгляд. И взгляд этот был очень хмурым и задумчивым.
— Я верю им как самому себе! — отрезал Самохин, и я пожал плечами: