Результатом обсуждения вопроса о создании водородной бомбы стало Постановление Совмина № 1989-773 «О дополнении плана работ КБ-11». Оно, в частности, обязывало КБ-11 выполнить в срок до 1-го июня 1949 года с участием Физического института АН СССР теоретические исследования по вопросам инициирования и горения дейтрия и смеси дейтрия и трития.
КБ-11 справилось с поставленной задачей и создало отечественную водородную бомбу. Берия назначил её испытания на 12 августа 1953 года. Но после ареста и подлого убийства Берии предателем народа Хрущёвым-Перелмутером советские атомщики остались без руководства. Раньше над ними стояли только Берия и Сталин, а партийные бонзы пребывали в приятном неведении. Я.К. Голованов писал:
«На всех ответственных испытаниях Лаврентий Павлович, как правило, присутствовал, а тут нужно было произвести первый взрыв только что созданной водородной бомбы, а руководителя нет и никаких указаний на сей счёт не поступает. Все, однако, понимали, что предстоящее испытание — акт не только научно-технический, но также политический и проявлять самодеятельность здесь нельзя. Малышев и Курчатов полетели в Москву.
Когда Маленков услышал от них о готовящемся испытании, он был крайне удивлён: ни о какой водородной бомбе первый человек в государстве ничего не знал. Георгий Максимилианович звонил Молотову, Ворошилову, Кагановичу, но и они толком ничего не знали, так, «слышали краем уха». Да и не до бомбы было остальным: события куда более важные сотрясали верхние этажи власти.
Маленкову надо было решать, что же делать? — ему спрашивать было уже не у кого. После небольшого совещания разрешение на испытание было получено».
Ещё до взрыва водородной бомбы на июльском пленуме ЦК КПСС в 1953 году товарищ Маленков в своём докладе, «разоблачая» Берию, сказал, что он-де руководил «атомным проектом обособленно и стал действовать, игнорируя правительство». Вот тут-то Григорий Максимилианович поставил точку над «i» в вопросе, кто создал ядерный щит империи.
На краешке предутреннего неба видного сквозь тюремный намордник, всё-таки проклюнулась настоящая ночная звезда. Может быть, были и другие, но в этом кусочке неба проглядывалась одна, единственная, зато довольно яркая. Либо у колпака над городом под утро закончился заряд гашения светил, либо сила самой звезды разрушила наконец-то все преграды, препоны и решила обрадовать заключённого своим предсмертным сиянием.
Предсмертным? Говорят, звёзды наиболее сильно сияют перед своей кончиной, а потом превращаются в белых карликов. Так и эта, решила подарить последнюю вспышку тем, кто видит. Но Игемон, подобно звезде, вовсе не собирался превращаться в белого карлика. И, что значит: последнее сияние? Ведь Господь знает, что он, грешный Лаврентий, сможет для страны и для русского народа сделать ещё столько, что никому мало не покажется. Зачем же потакать истинным врагам России и загубить «Атомный щит» в самом начале существования? В чём смысл? Или все они, верные партийцы, работают по плану Алена Даллеса, о котором Лаврентию Павловичу доложили ещё в 1945 году? В сознании снова всплыли строки из «утопических» сочинений этого ненавистника русской страны: