– Вас стали бить?
– Откуда вы знаете?!
– Я просто так сказал.
– А… понятно. На чем я остановился?
В этот момент показался половой, принесший заказанные ими для виду чай и пироги. Пока разбитной ярославец с угодливой улыбкой раскладывал заказ на столе, они молчали, но как только он вышел, Крашенинников ответил:
– Вы остановились на том, что разочаровались в пропаганде.
– Да-да, – продолжил с набитым ртом Алексей. – Совершенно разочаровался!
– Вы голодны?
– Нет, то есть – да. Изволите ли видеть, почти двое суток ничего не ел. Простите великодушно!
– Ничего страшного. И что же вам угодно?
– Я хочу участвовать в настоящем живом деле, а не в этом убогом балагане. Эти крестьяне и попы – сущие ретрограды, стоящие за тирана ничуть не менее, чем казаки или самые реакционные из помещиков. Прирожденные рабы!
– Что вы говорите! Но отчего же вы пришли к подобным выводам?
– Как я уже говорил, в последнее время я работал в одной деревне под Рыбинском. Народ там темный и, несмотря на нищету, а может, и благодаря ей – забитый до ужаса. Я долго пытался их расшевелить, пробудить хоть как-то их человеческое достоинство, но все тщетно!
– Очень интересно!
– Вот именно! Но самое ужасное, что меня с самого начала невзлюбил тамошний священник. Редкостная скотина, доложу я вам!
– Что так?
– Ну, он сразу распознал мою агитацию и сказал односельчанам, что если они не выгонят меня, то появится полиция и всем будет плохо!
– Хм. И ведь нельзя сказать, что он не прав! И чем же все кончилось?
– Они потребовали, чтобы я убирался, а когда я отказался…
– Вас стали бить?
– Да, – поник головой неудачливый агитатор. – Я готов был положить свою жизнь на алтарь просвещения, а они…
– И как же вам удалось спастись?
– О, это очень интересная история! За меня заступился отставной солдат.
– Что вы говорите?!
– Да, именно так.
– И чем же вы вызвали такую симпатию? Или он сторонник прогресса и противник существующих порядков?
– Боюсь, что нет. Я пытался агитировать его, но он сразу отказался меня слушать и пообещал оторвать голову, если я буду приставать к нему с ерундой.
– И почему же он передумал?
– Не знаю. У меня сложилось впечатление, что он просто враждует со всей остальной деревней и был бы рад досадить им.
– Каково!
– Да-да, именно так. Кстати, он первый кулачный боец в тех краях, и когда он заступился за меня, добрая половина мужиков тут же разошлась, не желая принимать участие в потасовке.
– А вторая?
– Что вторая?
– Вторая половина. Ну, тех, у кого желание подраться не пропало?
– О, им пришлось несладко!
– Даже так?
– Именно так. Это просто какой-то ужас творился, как даст одному в лоб – тот и лежит, будто покойник. Потом другому, потом третьему, а когда один из мужиков попробовал схватиться за оглоблю, он пообещал ему ее засунуть прямо в…