– Я здесь! – в зрительный зал вбежала Петрушанская. – Простите, Виктор Харитонович! Я уже здесь.
Все быстро утихомирились, и каждый занялся своим делом. Строков, Зорькина и Петрушанская стали репетировать финальную сцену пьесы. Терехина устроилась в кресле и галочками отмечала в программках имена исполнителей ближайших спектаклей.
Позади Лионеллы кто-то шепотом говорил по телефону:
– Громче не могу… Ну да… Конечно же, я знала ее. Перед тем самым спектаклем она помогла мне отнести костюмы в гримерку. Жалко, как же не жалко… Какой-никакой, все же человек. Вот ведь как… Все одно к одному… Дня за два у нее зеркало треснуло. Я сказала ей: Карина, это не к добру. А она мне типа: фигня. Что?.. Да разве дело только в этом? Кому-то все и сразу, а кому-то – муж-алкоголик и комната на подселение три на четыре. Несправедливость жизни.
Лионелла замерла, потом медленно обернулась и увидела костюмершу Тамару. Та закончила разговор и подобострастно улыбнулась:
– Здрасте. Громко говорила? Да?
– Слышала ваш разговор, простите, – сказала Лионелла.
– Пришлось ответить на звонок. Виктор Харитонович не любит, когда во время репетиции разговаривают.
Лионелла на ходу соврала:
– Тем вечером я видела, как вы и Кропоткина несли в гримерку костюмы, и слышала ваш разговор.
– Как странно, – удивилась Тамара. – А я вас там не заметила.
– За три часа до спектакля на сцене было темно.
– К чему вы это припомнили?
– Кропоткина сказала вам, что, если бы о подмене ее попросил другой человек, она бы отказала. Тому, кто попросил, она отказать не смогла.
– Я-то здесь при чем?
– О ком говорила Кропоткина?
– Кропоткиной соврать – все равно как выпить стакан воды. Да она рада-радешенька была, что открывает сезон!
– Тише, я сказал! – рявкнул Магит. – Сколько можно просить?!
Лионелла выдержала паузу и заговорила совсем тихо:
– Кропоткина говорила так, как будто вы знаете, о ком идет речь, и вам известно, почему она не смогла ему отказать.
– Вы, Лионелла Павловна, артистка, а не следователь. Ни на какие ваши вопросы я отвечать не буду. – Тамара поднялась с кресла и стала пробираться между рядами к проходу. – И вообще, мне нужно работать.
Вскоре Лионеллу вызвали на сцену. Однако репетировала она из рук вон плохо, поскольку так и не смогла сосредоточиться на своей роли.
От этого позора ее спас Митрошников. Он вышел на сцену, пошептался с Магитом, после чего поманил Лионеллу пальцем:
– Со мной идемте.
Как и в прошлый раз, Митрошников устроил себе рабочее место в гримерке. Там на туалетном столике лежала сумка Лионеллы и заполненный протокол допроса.