– Да-да, проходите. Вы ведь знаете, где контора, не правда ли, мистер Хауорт?
Суперинтендант кивнул. Детективы пересекли двор и вошли в здание управления. Вначале они попали в главную контору с шеренгами столов и длинными рядами скоросшивателей на стенах; многочисленные служащие деловито что-то писали или перебирали бумаги. Полицейские перешли в конструкторское бюро. Здесь их глазам предстали столы, чертежи, лампы с зелеными абажурами, кульманы, рейсшины и мужчины без пиджаков с лупами на лбу. Где-то поблизости располагалась комната машинисток – оттуда доносился яростный стрекот пишущих машинок, резкое треньканье и лязганье отъезжающих кареток. Литтлджон и Хауорт беспрепятственно направились дальше, никто и не думал останавливать их. Лишь охранник у входа смерил их острым цепким взглядом, но дальше путь к кабинету управляющего директора оказался свободен. Детективов с любопытством провожали глазами, временами кто-то из знакомых здоровался с Хауортом.
В административное крыло вела приемная, куда справа и слева выходили двери кабинетов сэра Калеба и его секретарши. Посередине между ними располагался зал для заседаний. Дверь в него осталась открытой, в проеме виднелись роскошный ковер, небольшой стол и четыре кресла – свидетельства того, что управляет заводом узкий круг лиц. Приемная тоже была обставлена богато: красного дерева кресла и круглый стол, уилтонский ковер на полу. Одну из стен украшала большая фотография завода, сделанная, вероятно, с воздуха. Над камином висел массивный масляный портрет сурового пожилого мужчины с грубым лицом, светло-голубыми глазами и бакенбардами. Подбородок подпирал высокий белый воротничок, и казалось, старик тянет шею, пытаясь что-то разглядеть. «Люк Кросс, эсквайр. 1858–1924» – гласила табличка, прикрепленная к раме.
Хауорт назвал себя и Литтлджона машинистке, которая лениво подошла к ним из своей комнаты и, приглаживая светлые кудри, спросила, по какому делу они явились. Почти сразу их пригласили в кабинет сэра Калеба.
Холодная погода не сказалась благоприятно на внешности заводовладельца. Его лицо с длинным красным носом напоминало цветом сырое тесто, а выглядел он так, будто всю ночь провел на ногах.
– Доброе утро, джентльмены, – произнес сэр Калеб. – Чего вы от меня хотите? Я удивлен, что вы являетесь ко мне уже во второй раз, и предупреждаю: у меня времени в обрез. Вы не могли бы покороче?
Он предложил им присесть, занял место за своим столом и принялся перебирать бумаги. Хейторнтуэйт терялся в догадках, зачем пожаловала полиция, и явно нервничал, однако хорохорился, словно петух у себя в курятнике.