– Мы с вами будем часто видеться, Харриуинкл, – произнес Литтлджон. – Завтра соберемся, чтобы обсудить проблему, вы должны высказать свое мнение на случившееся. Инспектор Олдфилд уже передал мне официальный отчет, но я хотел бы услышать ваш устный рассказ о событиях того дня. А пока возвращайтесь к своему ужину. Простите, что побеспокоили вас так поздно. До свидания.
От гордости грудь констебля Харриуинкла раздулась колесом, так что пуговицы на мундире едва не отлетели. Разделавшись с требухой, он прорепетировал свое выступление перед хозяином «Колокола». Небрежным тоном, как бы вскользь бросил:
– Тот человек из Скотленд-Ярда сказал мне: «Сэм, я хочу услышать ваше донесение. Устное, поскольку я высоко оценил ваш отчет».
Страж закона из Хилари никогда раньше не имел дела с убийствами, не говоря уж о коллегах из Скотленд-Ярда. Когда случаются такие события, свиных потрохов и чая недостаточно.
– Мар! – крикнул он жене. – Принеси-ка мне бутылочку пива из тех, что стоят в камере. Похоже, мне наконец привалила удача. Это мой шанс блеснуть. Может, получу сержантские нашивки, кто знает? Давай-ка поживее, уточка моя, меня ждет работа.
Любящая уточка тотчас вразвалочку отправилась в забранную решеткой холодную коморку, где за отсутствием в деревне преступников хранили пиво, домашнее вино из ревеня, соленья и грязное белье, ожидавшее очередной стирки.
Тем временем детективы подошли к коттеджу «Брайар». Олдфилд остановился у ворот.
– День завершается, а у меня еще много работы, – сказал он. – Не возражаете, если я оставлю вас здесь, а завтра утром мы встретимся?
– Нисколько. Я побеседую с Сарой Расселл, а потом отправлюсь ужинать. Дам вам знать, если появятся новости.
Детективы расстались, и Литтлджон позвонил в дверь дома. После недолгого ожидания дверь отворилась, и в темноте дверного проема (здесь строго следовали указу о затемнении) он различил невысокую полную женскую фигуру, похожую на туго набитый мешок, перевязанный посередине.
– Вам что-то нужно, сэр? – раздался приятный голос.
– Вы мисс Расселл?
– Да, это я, сэр.
– Можно мне войти? Я хотел бы поговорить с вами.
– А скажите, пожалуйста, как вас зовут?
– Литтлджон. Инспектор Литтлджон.
Женщина с шумом втянула воздух.
– Вы уверены, что не хотите видеть преподобного Уиньярда? Он только сейчас пришел и как раз ужинает в столовой.
– Нет, Сара, я пришел увидеться с вами.
– Тогда входите, сэр, хотя мне придется попросить вас пройти в кухню. Это единственная комната, кроме столовой, где нет затемнения.
Литтлджон проследовал за женщиной по темному коридору, и она открыла дверь, за которой тепло и уютно светила лампа. Со стола еще не убрали остатки ужина – кушанье из говядины, сыр, соленья и кекс с тмином, – а возле камина в кресле-качалке сидел гость, коренастый жилистый мужчина с грубым землистым лицом и глубокими складками на щеках. Жидкие темные волосы, зачесанные набок, скрывали лысеющую макушку. У него были зеленые, слегка навыкате глаза с желтоватыми белками и бледный нос луковицей с тонкими подвижными ноздрями. Редкие, песочного цвета усы свисали на широкий рот с узкими губами. Он важно, по-хозяйски восседал в кресле, сложив на животе крупные узловатые руки. Вошедшего детектива он оглядел с видом самодовольного превосходства, что часто можно наблюдать у тех, кто воображает себя Божьими избранниками.