Туфли и платье после лесного путешествия пообтрепались и требовали чистки и стирки, зато плащ выдержал все испытания и выглядел вполне прилично.
Но, прежде чем возвращаться к людям, я остановилась, глядя в спину идущего впереди Шута.
Не могу я так больше. Не могу.
Может, я снова делаю глупость, но я должна знать, что он думает обо мне на самом деле.
— Джастер… — Он чуть замедлил шаг, а я решительно набрала воздуха и выпалила на одном дыхании: — Скажи честно: ты хочешь разорвать наш договор? Да или нет?
Он развернулся и внимательно посмотрел на меня. Сердце в груди забилось, а в коленях появилась предательская слабина.
Но Шут себе не изменял.
— Ты передумала, ведьма? И почему же?
Пришлось сглотнуть комок в горле. Почему… Опять он надо мной издевается.
— Потому что я… я много глупостей наделала. — Я смотрела в землю. — Я не знаю, как тебе помочь. Ты считаешь меня плохой ведьмой. И, как женщина, я тебе не нравлюсь.
Шаг, другой — и он уже рядом. Ноги по щиколотки утопают в траве, на чёрной ткани играют яркие солнечные отсветы. Серебряная пряжка на поясе, ладонь на рукояти Живого меча. Едва уловимый тёплый запах. Его запах. Ставший для меня таким родным и желанным…
— Ты хорошо подумала, Янига? Ты на самом деле этого хочешь?
Мне показалось, или в его голосе прозвучала… горечь?
Я подняла голову и неожиданно увидела не стальную стену, а живой взгляд серых глаз. Внимательный, глубокий и… с затаённой грустью?
Это стало последней каплей.
— Нет. — Я обхватила Шута руками, обняв и прижавшись лицом к груди, не обращая внимания на впившуюся в щёку перевязь. — Я хочу остаться с тобой и помочь тебе. Очень хочу.
Джастер молчал. Молчал так долго, что я, слушая, как размеренно бьётся его сердце, потеряла всякую надежду и мысленно прощалась и с Шутом, и со своими мечтами стать настоящей ведьмой в его глазах, и…
Воин глубоко вздохнул, вынуждая меня отстраниться. Я разжала руки, отступила назад и замерла с опущенной головой, как ученица перед наставником, ожидая отказа. Но он вдруг легко взял меня двумя пальцами за подбородок и заставил посмотреть на него. Глубокий взгляд тёмно-серых глаз проникал в самую душу и был настолько серьёзен, что у меня даже дыхание перехватило от волнения.
— Знаешь, в чём твоя беда, ведьма? Ты не ценишь себя и то, что делаешь. Я подтверждаю наш договор, Янига. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе. Твоя судьба исполнима. Всё, не спрашивай меня больше об этом.
Каждое слово весомо падало куда-то вглубь меня, и оставалось там каменной глыбой под тёмной поверхностью моего дара, становясь основанием чего-то очень важного… Ничего подобного я не испытывала раньше. Я понимала только одно: всё сказанное связало нас с Джастером намного сильнее, чем моё слово ведьмы.