— Великая мать старины, я принесла дары от тех, кто ищет помощи. Эйлин, Этна и Нора оставили мед, лаванду и медовуху, — Сорча касалась предметов. — Я принесла заколку матери. Она сверкает на солнце и напоминает мне это место. Я бы оставила ее, если вы хотите.
Теплый ветер окутал ее. Он поднял ее волосы и подразнил кончик носа. Пыль плясала, бабочки порхали. Их крылья ярко вспыхивали, солнце загоралось на них.
Дану была рада. Сорча отклонила голову к солнцу, его жар успокаивал ее душу. Хоть она была тут, в своем любимом месте, темные мысли все еще возникали в голове.
Было очень много тревог. Кровавые жуки. Папа. Геральт. Сестры. Список продолжался, утягивая ее на дно.
— Дану, — прошептала она, — мой разум полон тревог. Я не ищу помощи, я знаю, ты не всегда даешь ее, но если у тебя будет минутка… выслушай мои страхи.
Воздух на поляне притих, словно кто-то склонился в предвкушении.
Сорча взбодрилась и села на колени, впилась ладонями в мох.
— Жуки заражают людей все быстрее. Мой отец пострадал. Я знаю, как продлить его жизнь, но не могу предотвратить смерть. Боюсь, я лишь оттягиваю неминуемое. Мои сестры не протянут без его помощи. Мужчина, что займет его место, вряд ли будет видеть в них людей. Я не хочу, чтобы они потеряли работу или дом. Они делают все, чтобы выжить в городе. В их профессии нет стыда, но многие захотят использовать нас, когда отца не станет. Члены Гильдии не слушают. Они сидят в своей бежевой башне и тыкают мертвые тела, пока многие умирают. Они дошли до того, что сказали, что, раз я женщина, я не так умна, как они. У меня нет терпения и выносливости продолжать. Я скажу что-то глупое или наглое, и они никогда не будут слушать. Прошу, великая мать всего и защитника Туата де Дананн, услышь мою мольбу о помощи.
Сорча прижалась лбом к мягкому мху. Она задержала дыхание и ждала, но не думала, что ответ будет. Сколько она не кричала о помощи, фейри игнорировали ее.
Это было не в их природе. Даже если Благой двор был ненадежным, правила не пускали их к людям. Туата де Дананн были выше этих правил. Они были началом и концом всех фейри. Но они не любили людей больше своих собратьев.
Ее сердце громыхало в ушах. Это был смех в лесу? Вряд ли. Но если это был он, то, может, фейри слушали.
Она ждала, колени болели, спина просила выпрямиться. Мох похолодел под ее пальцами, вода блестела на ногтях.
— Прошу, — прошептала она. — Лишь в этот раз услышь меня.
Ветка треснула. Смеха не было, и это было не от ветра. Спина Сорчи напряглась сильнее, она сжала ладонями мох. Могло ли это быть? Дану ответит ей?