Моя подруга, можно сказать, жила по этому принципу, разруливая многие проблемы с помощью танца и соблазнения. Нет, шлюхой она не была, но если хотела, могла переспать с тем, кого хотела.
Мне такой подход претил, до нынешнего момента. Я смотрела на Люциуса, и в низу моего живота просыпалась томная тяжесть, желание чего-то большего.
Он только что позвал меня замуж, и это ни в коем случае не было поводом раздвигать ноги, но… чёрт возьми, я захотела, прямо здесь и сейчас.
О, ужас, до свадьбы!
– Ты точно этого хочешь? – спросил меня он.
И я кивнула, закусив губу.
Кроме того, был ещё один момент… Те самые глубинные сомнения и обиды, которые всё ещё жили во мне после того, как мой уже бывший босс пытался меня поиметь с куда более лёгкими планами, не ведущими никуда в будущее. То и дело, ехидный голос сомнений спрашивал у меня: «А если это и сейчас игра? Он тебя трахнет, использует ещё недельку, а потом всё отменится – и свадьба, и любовь, и дом для кошки».
На это я мысленно отвечала: «А может, тогда оно и к лучшему. Девственность – такая малая цена за то, чтобы окончательно разочароваться в людях. Если после всего Люциус меня бросит, то лучше пусть это произойдёт как можно раньше, чем после свадьбы».
Поэтому то, что мы сейчас делали, было больше проверкой для Люциуса, чем вся подстава для Пола.
Но всё же я продолжала пребывать в некоторой нерешительности. Стояла, обняв себя руками, пока Люциус не выключил свет, дабы не смущать меня, и снова начал целовать. Он стянул сначала одну лямку, потом другую… и моё платье соскользнуло на пол, оставив меня лишь в тонких трусиках и бюстье.
Вот уже второй раз я стояла перед ним в таком виде, но всё равно смущалась.
– Ты невероятно красивая, Файнис, – шепнул он мне на ухо. – И это бельё… ммм… Я хочу быстрее снять его с тебя.
– Так не тяни, – набралась решительности я, ощущая натянутость в низу живота, и сам потянулась к Люцу, помогая снять ему футболку.
Мужчина подхватил меня на руки и донёс до кровати, положив на белые простыни. Его тело горело от возбуждения, а дыхание, словно обжигало меня при каждом его поцелуе.
Мелроуз начал с шеи и ключиц, медленно проводя по ним языком, рождая толпы мурашек и спускаясь всё ниже и ниже. Я пока сдерживала стоны удовольствия. Мне всё ещё казалось, что я поступаю как-то неприлично, и от этого лишь сильнее закусывала губы.
Добравшись до груди, Люциус одним движением расстегнул бюстгальтер и нежно коснулся кончиком языка сосков. Обвёл им ареолы, нежно втянул весь кружочек в рот, прокатив между губ. Эта ласка оказалась столь острой, что тихий стон невольно вырвался из моей груди.