Когда же экс-ученица, ставшая к настоящему времени молодой бабушкой, уразумела, что Даниэла движется не к выходу через паспортный контроль, а, скорее всего, к полутемному залу ожидания, где в самых разнообразных позах ждали дальнейших рейсов транзитники, к которым на целых шесть часов готова была присоединиться Даниэла, она со всем своим темпераментом обрушила на нее настоящее африканское гостеприимство. Что? Сидеть и ждать шесть часов? А если это будет семь? Или восемь? В то время как у них с мужем есть прекрасный дом, просторный и тихий, с огромной гостевой комнатой и со всеми европейскими удобствами. И пусть он находится на определенном расстоянии от центра города, никакой беды в этом нет, ее муж позаботится о том, чтобы их машина с личным шофером точно в срок доставила бы ее к самолету.
Даниэла колебалась. Звучало все это заманчиво. Она и в самом деле нуждалась в отдыхе, а предложение бывшей ученицы звучало вполне искренне и разумно. Но оставалось обещание, которое она дала мужу – не покидать аэропорт. И это останавливало ее. Если, не дай Бог, произойдет нечто такое… ну, хотя бы непредусмотренный перенос или даже отмена рейса, как сможет она оправдать нарушение обещания, пусть даже вырванного из нее силой в последнюю минуту? Что сможет сказать в свое оправдание Яари, который всегда, и особенно с момента смерти ее сестры, пекся о ее безопасности – чем дальше, тем сильнее…
Она смотрела на бывшую ученицу, которая отныне в ее памяти останется, в основном, из-за рыжих, почти красных волос. Ну, на самом деле, билось у нее в голове, почему бы не воспользоваться этой совершенно фантастической встречей, не отдохнуть? В конце концов – что в этом такого… что с ней может случиться? Это едва не первая, попавшаяся ей на пути дама, живущая здесь, в Найроби, уже много лет, и нет никаких оснований у нее, Даниэлы, не верить, что ее вовремя и со всеми удобствами доставят в аэропорт – доставят вовремя и прямо к вылету. Она бросила взгляд вниз, рассмотрев проход, ведущий из общего зала в пространство, отведенное для пассажиров, ожидающих пересадки. Она увидела множество людей, ожидающих объявления по радио – взрослых мужчин, женщин и детей – последних было больше всего. Африканские дети ничем не отличались от любых других – они кричали, бегали, прыгали, смеялись, дразнились, играли и плакали – в зависимости от возраста; они перепрыгивали через чемоданы, сумки, мешки, рюкзаки и коробки, а когда им это не удавалось – спотыкались, потирали ушибы и бежали к матерям, время от времени с грохотом переворачивая урны. Перспектива провести в этом бедламе шесть часов с каждой минутой представлялась Даниэле все менее заманчивой.