Но совершенно неожиданно все изменилось, когда, подойдя вплотную, Ирми, ее зять, обнял и крепко прижался ее к себе. Все было забыто, после того как он сказал:
– Даниэла, сестренка. Спасибо. Спасибо за этот визит. Ты не только не мучила меня, ты принесла мне столько счастья. И если, в конце концов, мне удалось убедить вас обоих, что у вас нет причин тревожиться обо мне, значит, твое прибытие содержало в себе нечто положительное.
– И поэтому мы не должны о тебе беспокоиться? – разочарованно прошептала она.
– Нет, – твердо ответил он. – Беспокойтесь друг о друге в Израиле, который и является самым подходящим местом для непрерывной тревоги. А если, тем не менее, ваше беспокойство распространится и на меня, пошли его ко мне сюда. Я Амоцу ничего не посылаю – ни поздравлений, ни пожеланий, потому что у него есть ты, и ты сама расскажешь ему обо всем. Я жду его. Только пусть прилетает без газет и свечей – и мы с ним здесь как следует отгуляем.
После чего, нежно погладив ее по голове, он помог ей забраться в машину.
Воспользовавшись внезапно возникшим замешательством, суданка на несколько минут вернулась на ферму, а Даниэла, поскольку африканский юноша занял собой и своей ногой то место, которое по праву возраста и положения законно принадлежало гостье из Израиля, снова оказалась в окружении коробок. Но обида на предоставленное ей неподобающее место заключалась не только в чисто техническом, так сказать, неудобстве. Израильтянка заранее настроилась на важный для нее разговор с Сиджиин Куанг во время этой последней для них совместной поездки, разговор, касавшийся будущей жизни некоего израильского администратора, которого она не более трех дней тому назад обозвала «чокнутым», разговаривая при этом в поразительно грубой манере.
Но какой разговор можно вести под грохот работающего автомобильного двигателя, особенно если ты оказался на заднем сидении? И в итоге тебе остается лишь сидеть за спиной африканского мальчишки, у кого под бинтами уже второй день развивалась инфекция. И если удача будет ему сопутствовать, а врачи больницы проявят расторопность, не исключено, что согласованные профессиональные действия помогут спасти ему ногу.
Дорога вилась вокруг леса, которым обе женщины уже проезжали той, самой первой, ночью. Тогда деревья казались хмурыми, ощетинившимися и враждебными, но сейчас, при свете дня, омытые дождем, они выглядели приветливо – зелеными и мирными, отчего Даниэлу охватила странная грусть расставания со всей этой, покидаемой ею красотой, таившей столько упущенных ею возможностей. Дотянувшись до плеча водителя, она попросила: