Пер радостно встрепенулся:
— Два года тому. Опять скоро менять надо, ведь гниёт, падла, по низу гниёт. Уж как смолили, обжигали, даже химию сыпали какую-то в землю. А всё одно, пять годков минует, ну, много — шесть, и всё снова-здорово. Места здесь поганые, земля бешеная. Ну, оно понятно, после войны-то.
Репейник покивал, соглашаясь.
— Леса у вас немного в округе, — заметил он, — а на частокол его, поди, не напасёшься. Покупаете?
Пер махнул рукой.
— Куплять-то не купляем, — ответил он, — куплять — это дорого сильно… Не, у нас бор недалече. Там рубим, потом сюда возим.
— В здешних краях крупный зверь не водится, — заметил Джон. — Неужели без частокола не обойтись? Или разбойников боитесь?
Пер ухмыльнулся и крутанул ломом:
— Разбойников никогда туточки не видал.
— Ну и зачем тогда с частоколом возиться? — удивился Репейник. — Поставили бы обычный забор, можжевельник высадили — вот вам и готова изгородь.
— Да толку-то с изгороди, она ж низкая, а это отродье как ломанётся… — с жаром начал Пер, но тут же осекся и покосился с испугом на Репейника. «Ух ты, — подумал Джон. — Похоже, интересные дела у них творятся. Отродье, против которого нужен частокол — это любопытно». Он остановился. Пер, шаркнув ножищами и подняв облако пыли, тоже притормозил, и тогда Джон коснулся руки Пера. Всего на секунду…
ну всё теперь шериф с меня шкуру спустит как батя ремнем по жопе чашку разбил
…всего на мгновение…
вот меня понесло дурака а этот хер городской тоже хорош привязался дурак а он хуже ярмарка по полю шуты скачут
…похлопал по плечу…
частокол частокол ишь вырядился пушка напоказ вышел бы против меня я бы те показал частокол зачем нам частокол
…задержал руку…
надо было сразу врать против волков и все тут а теперь как ему не расскажешь про эту тварь не расскажешь все равно узнает все равно про волков врать зубы острые
…отдернул, разрывая контакт…
вот гад что делать-то задавлю порву ненавижу кровь на земле зубы
…но успел понять, что угадал.
Сложно выудить что-то понятное из мутного потока, который несется в чужой голове. У каждого человека есть проторенные дорожки в собственном уме, своя, как говорят доктора в Дуббинге, ассоциативная матрица. Да еще эмоции, всегда эмоции, любая мысль окрашена в желание, ненависть, страх, надежду, восторг… От чужих эмоций у Репейника начиналась мигрень. Чем ярче были чувства у того, кого читал Джон, тем быстрей начинался приступ мигрени, и тем сильней была боль. Вот и сейчас — заломило в затылке, расперло виски, стукнуло в темя. Репейник поморщился. Пер мрачно косился на него. Ну да, конечно. Хер городской, вырядился, пушка напоказ, а теперь еще зачем-то пальцем тычет. Однако как он боится этого своего шерифа, похоже, суров у них шериф… А ведь не коня увели у старосты, все намного серьезней. Репейник остановился, быстро огляделся и, глядя прямо в мрачные глаза детины, сказал негромко: