— Значит, деревенские её видели? Что ж не стреляли? — спросил Репейник, гадая, о каком существе Пер говорит «она», и каким образом после встречи с этим существом удалось выжить «завороженному» Клауту. — У них ведь ружья были, наверное? Или она заговоренная, пули отскакивают?
Пер нахмурился, потоптался на месте и вздохнул.
— Знаете чего, добрый человек, — сказал он мрачно, — я ведь не местный. Мы с Малком из другой деревни пришлые, из Сванси. Отсюда лидов двадцать будет на закат. Полгода назад с родителями сюда переехали. Как Сванси затопило, так все и разъехались кто куда. Марволайн-то знаете, что на местном наречии значит? Погибель. Ага. Самое верное название. Погибельная река. Разлилась с какого-то перепугу — и всё, пропало Сванси. Под воду ушло. Конечно, кто там жил, почти все в город подались, да. Ну, а батя наш так сказал: кто на земле вырос, тому в городе не место, среди дармоедов! Так и сказал, вот не сойти с места, ежели вру. Сказал, мол, недалече деревня есть — он про эту деревню-то, значит. Ну, и переехали.
Репейник слушал, чувствуя, что понемногу глупеет.
— Во-от, — продолжал Пер, — Так я вам скажу, народ здесь шибко себе на уме. Вроде и душевный, а как послушаешь — не разберешь, что у них в головах деется. Я их тогда ну вот точно вашими словами спросил: чего, мол, не стреляли? Она ж перед вами была, как на ладони. А они только глаза отводят. Не твоего ума дело, говорят. Рыбу, говорят, беречь надо. Но я так думаю: ну какая рыба? Они на голову больные, про рыбу твердят. Рыба тут ни при чем, а тварюгу эту — пристрелить, и вся недолга, верно?
— Пожалуй, — задумчиво сказал Репейник. Вот незадача: Пер оказался никудышным информатором. Он был здесь таким же чужаком, как и Джон. Местные не считали его своим. Не доверяли. Да еще эта чушь про рыбу. Рыбу беречь… Вздор. Нет, решительно ни хрена не понимаю.
— Какая хоть из себя она? — спросил Репейник. — Как выглядит? Ты её видел?
Пер шмыгнул носом и почесал в затылке.
— Видел, конечно, да только всё ночью, впотьмах, — признался он. — Так скажу: не особенно она страшная, если попривыкнешь. Помню, до того, как увидал впервые, боялся — страсть. Деревенские ведь наговорят разного, как послушать — волосы на заднице дыбом встают. Одни говорили, будто она здоровая, как медведь, и что лапы до земли, с когтями. Другие — что сама махонькая, с полре ростом, и что прыгает, будто твой кузнечик. Всякое болтали. То она у них голая, как лягушка, то волосом поросла, то глазья светятся, то наоборот, глазьев нет, слепая… Ну, про одно точно не наврали.