— Гаяночка, я… — Глаза Адалрика забегали, он явно пытался придумать какое-то адекватное оправдание своему поступку.
— Можешь помолчать.
Еще один взмах рукой, и колдун замер истуканом, не в силах пошевелиться. Только глаза все еще бегали. Фу, вот как он мне мог нравиться?! Винсент выигрывает у него на сто очков форы! По меньшей мере.
— Ты сама это сделаешь? — мать обратилась ко мне.
— Сама, — кивнула я, протягивая перед собой руки.
Гаяна сняла с меня амагические наручи еще одним взмахом руки. Каждые чары она выдавала с мастерской легкостью, и это порядком пугало. Насколько далеко она зашла, если обращается с магией как с послушным котенком?
Я глубоко выдохнула, вновь почувствовав магию. За тот недолгий период, когда она ко мне вернулась после незаконченного ритуала колдуна, я успела к ней привыкнуть.
Встала со стула и сделала несколько шагов к своему бывшему возлюбленному, еще раз окинула его взглядом. Жалок, до чего же он жалок!
Без лишних пафосных речей я твердо произнесла слова проклятия, которое придумала чуть ли не в первые дни своего заточения в Кащеево. Магия сорвалась с пальцев, окутала тело колдуна, раздался негромкий взрыв. И… передо мной оказалась огромная, килограмм так на восемь, розовая жаба с бантиком на голове.
Облегчения я не почувствовала. Совершенно.
— Неплохо, — резюмировала моя матушка. — Очень даже. Ковен много тебе дал.
Я не стала говорить, что чары моего создания и я их ни разу не использовала. Просто улыбнулась. Потом почувствовала, что на запястья вновь накидывают магические обручи. И от этого перехватывает дыхание.
— Прости, Агата. Это вынужденная мера, — грустно улыбнулась моя мать. — Пока я не пойму, что ты на нашей стороне.
— На вашей стороне? — Я очень старалась не показать своего разочарования. По всей видимости, придется прибегать к кинжалу.
— На стороне клана.
— А у меня есть выбор? — хмыкнула я. — Сколько в клане вообще ведьм?
— Около трехсот, — ответила Гаяна. — В пещерах около сотни.
— И все из них поддерживают эксперименты над своими бывшими сестрами?
— Нет, конечно, — Гаяна расхохоталась. — Лишь те, кто со мной с самого начала. Я бы не стала так рисковать.
— Но ведь цель оправдывает средства!
Мне самой стало противно от произнесенных слов. Но, увидев, как зажглись глаза матери, поняла, что все сделала верно.
— Ты все же моя дочь, — с какой-то маниакальной улыбкой произнесла она.
А я поняла, что не чувствую себя ее дочерью. Более того, не чувствую себя внучкой бабушки. Что у меня какой-то свой путь, который не понравится ни одной из сторон. Разве что Винсенту — и от этой мысли по телу разлилось тепло.