И тут сила снова меня оставила. Второй раз она всегда действовала меньше времени, чем первый. Меня одолела дикая слабость, ком тошноты подкатил к горлу. В глазах потемнело.
Вокруг шёл бой. Много убитых и раненых валялись в траве, оставшиеся же рубились из последних сил. Возле меня лежали девушка и парень, что шли со мной в бой. Теперь они были мертвы. Тут же – супруг Ольги с перерезанной глоткой.
Воительница поднялась, в руке у неё снова оказалась стеклянная секира. Теперь меня уже никто не защитит: все наши воины увязли в поединках.
И тут крик огласил поле брани:
– Прекратить сражение!
Следом раздался звук трубы – последнее, что я услышал пред тем, как потерять сознание.
Очнулся я на кожаном кресле в незнакомом лимузине, что катил куда-то по асфальтированной дороге; перед нами ехала ещё одна машина. Напротив сидела Ольга. Она мельком кинула на меня взгляд, в котором больше не чувствовалось презрения — только равнодушие и грусть. Она не проронила ни слова. Её худощавое лицо осунулось, и скорбная маска застыла на нём. Женщина была уже немолода, но сейчас казалась ещё старше.
— Что случилось? – произнёс я, оглядываясь и судорожно прокручивая в памяти последние события. – Куда мы едем? Кто победил в битве?
— Барятинские, – сухо произнесла Ольга, не отрывая взгляд от окна. – Глава рода погиб. Ещё один. Остальные сдались. Мы в имение едем.
– И что теперь?
Ольга пожала плечами:
— Дмитрий и другие старшие члены рода сейчас у Барятинских. Наша судьба скоро решится.
Удивительно, но женщина не плакала по потере близкого, её глаза были сухи. Ощущались лишь фатализм и покорность судьбе, нанёсшей удар.
– Соболезную вашей утрате, – произнёс я.
– Не стоит слов. Они не имеют значения. Мой дражайший супруг погиб смертью храбрых, как настоящий воин. Это лучшая смерть, которой может удостоиться человек благородных кровей. И слава Богу, он не увидит нашего позора. Вот только ради чего? Ради мелкой возни, которую вы здесь устроили? – она помолчала, а потом добавила. – Спасибо, что отмстил за смерть моего мужа. Ты храбро сражался. Род не зря призвал тебя на битву.
– Сделал, что мог, но, к сожалению, этого оказалось мало.
– Вот только Барятинские узнали о твоём участии. Тебя видели. Будет скандал.
-- И чем это грозит? – я внутренне напрягся. Ещё этого не хватало. И так всё пошло под откос.
– Ничем хорошим. Штрафы, порицания, позор... Я не знаю, что решит государь, узнав о нарушении правил.
У меня болела голова, подташнивало. Тело разламывало на куски, да и соображал я с трудом. Одно было понятно: всё плохо.