Лагерь, как всегда, был наполнен людьми, которые разговаривали, спали, ели, иногда ссорились. Очередной дежурный кашу еще не варил, собирая понемногу дров. Дмитрий привез с собой вязанку, чем заслужил похвалу. Около лагеря нормальных дров практически не было – сожгли, остались кусты ивы и тоненькие стволы молодой ольхи. Чтобы обеспечить себя горячей пищей и теплом все десятки, отправляемые с заданиями, обязательно возвращались с дровами. Начальство смотрела на эти мелкие нарушения сквозь пальцы, уступая человеческим слабостям. Из полученного запаса надо было еще отдать дровец командирам, чтобы не забывали, соседям – заимообразно, и даже на продажу. Дрова не залеживались, сколько б не собирали.
Кое-как спустившись с коня на землю, Дмитрий лег у костра, укрывшись медвежьей шкурой – имуществом одного из воинов десятка, предвидевшего холода. Заботливый дежурный подал глиняные ковшик горячего малинового взвара.
– Столкнулись с кем? – нетерпеливо проявил он интерес.
– Немецкие наемники в Нарву пробираются, вот наткнулся на одного, – прихлебывая взвар, ответил Дмитрий, – ножиком с перепугу ткнул. Метил в грудь, а слегка поцарапал плечо. Крови много утекло.
– А-а, – понимающе усмехнулся дежурный, – пусть теперь отрабатывает в нятстве. Или продашь? Убивать ведь не станешь.
– Не решил еще, – признался Дмитрий, – там видно будет.
Дежурный при помощи Леонтия и, после некоторого размышления, Кнута, принялся готовить обед. Немцу развязали руки, но Дмитрий на ломанном немецком при этом предупредил, что любая попытка бежать закончится его смертью. Да и куда он мог сбежать в полном людьми лагере?
Эта тройка готовила кашу с валяной рыбой. Пища не самая лучшая, но припасы подходили к концу, а поступления продовольствия были скудными. Вскоре придется подтягивать пояса.
Дмитрий же, пока эта троица готовила, впал в забытье. Ослабленный организм требовал отдыха и сна. Будь это тело человека ХХI века, он бы совсем вышел из строя, но закаленному ратнику петровской эпохи был нужен лишь хороший сон и обильная еда. Уже завтра он сможет ходить, а через пару дней будет полностью здоров.
Через несколько часов ему пришлось проснуться. Солнце уже клонилось к закату, на костре пыхтел котел с кашей. Около него разговаривал с дежурным щеголеватый поручик. Судя по мундиру – из гвардейских полков, скорее всего, преображенец. Заметив, что пострадавший ратник зашевелился, он обрадовался: