«Это же я выпустила Риготт на волю. Значит, я должна её остановить».
Это был не тот разговор, который она готова была заводить с братом. Тафф, конечно, скажет, что она просто слишком сурово к себе относится. «Ему не понять. Вот Сафи видела тьму, которая поглотит мир после того, как Риготт завладеет «Вулькерой». И если это случится, это не будет вина Таффа. Это будет моя вина.
Сафи…»
Кара вскинулась.
А может, и есть другой способ!
Она вскочила с кровати, второпях едва не запутавшись в сбившихся простынях. На другом конце комнаты стоял туалетный столик, уставленный бутылочками с косметикой и душистыми маслами – святилище для принцесс и избалованных девочек. Кару это всё не интересовало.
Ей было нужно одно: зеркало!
«Сафи нарочно водила Риготт за нос, но могу поручиться: она и в самом деле способна при помощи своего могущества отыскать остальные три грима, если только захочет! Мы можем её спасти. Или, если это невозможно, узнать, где находятся гримы, каким-нибудь другим способом: передать через Бетани или через кого-нибудь из моих крылатых друзей… Да, конечно, это рискованно – но всё равно это куда лучше, чем полагаться на Кверина Финдрейка!»
Ей нужно было поговорить с Бетани. Срочно.
– Как же это делается-то? – спросила себя Кара, пытаясь припомнить свой разговор с ведьмой. С тех пор как Кара создала то заклинание, что привело их сюда, её разум сделался каким-то сонным. «Мне просто надо отоспаться, только и всего». Наконец она нашла в памяти всё, что было нужно.
– Представить себе лицо Бетани. Приложить два пальца к зеркалу. Только не большой палец. Большой палец разрушает чары.
Кара зажгла свечу, в темноте замерцало её отражение. Она приложила два пальца к холодной тверди стекла.
Почти тотчас же изнутри к поверхности зеркала подплыл клок тумана и раздвинулся, будто занавеска.
– Бетани! – начала Кара. – Нам надо поговорить. У меня идея…
Туман развеялся.
– Ну здравствуй, Кара, – сказала Риготт. Её расколотые глаза искрились десятками цветов. – Что за приятный сюрприз!
Паучья Королева была одета в гранатово-алое платье и длинные перчатки в тон. На блестящих белокурых волосах возлежала корона-паутинка, сплетённая из тонких железных прутьев. Карино изумление и испуг явно её позабавили, однако улыбка не пришлась ей к лицу. Полные губы и безупречные зубы не могли скрыть истины: представление Риготт о счастье было безнадёжно испорчено, и только чужая боль способна была доставить ей радость.
– Где Бетани? – спросила Кара. – Если вы причинили ей зло…
– Я не причиняю людям зла, вексари. Я их убиваю.