– Эй, ты!.. – с этим гораздо более громким зовом в спину прилетел небольшой камушек.
– Да что такое-то?! – раздражение проникло в голос, Тим даже не стал его сдерживать. – Какого лешего тебе надо?
– Иди-иди, – толкнул его в плечо сосед по костру и сально ухмыльнулся. – Гусары гетерам не отказывают.
Вставать не хотелось, как и оставлять Даньку одного: вдруг ляпнет лишнего. Хотя и без этого засветились они, похоже, по полной.
Девушка сделала недвусмысленный жест рукой, поманив его к себе.
– Иди уже, ведь не отстанет, – фыркнул челнок, и его взгляд не понравился Тиму еще сильнее. Тем не менее встать пришлось.
Три, четыре, пять шагов – хватит. Дальше, чем на десяток, Тим решил не отходить – чтобы увидеть находящихся у костра людей, было достаточно повернуть голову. Те сидели мирно, разговаривали, и, похоже, его присутствие пока не особо требовалось. Челнок вдруг бросил в его сторону взгляд, выставил руки назад, перенеся на них вес тела, и рассмеялся. Девушка продолжала идти, но парень остановился и предупредил:
– Дальше я не пойду.
– Почему?! – Она удивленно приподняла практически отсутствующие брови и слегка покраснела, как почудилось Тиму – от злости и возмущения. Голос у нее оказался высокий и некрасивый – словно жестянка бряцает по стеклу. Лицо не казалось уродливым, но и привлекательными ее черты не были: слишком тонкие, будто нарисованные штришками. Волосы – прямые, ломкие и очень светлые, но не бесцветные, как у детей, – спускались чуть ниже плеч сальными, давно не мытыми сосульками. Маленький носик задирался кверху, расширялся и закруглялся на кончике. Живи она в поселке, наверняка за ней закрепилось бы необидное прозвище Кнопка.
Если бы Тим взялся нарисовать ее – а он умел, и вроде бы даже неплохо, – не брал бы нос в расчет вообще. Бледные, слишком тонкие губы, почти не выделяющиеся на бледном худом лице со впалыми щеками, казалось, вообще отсутствовали. Издали так точно: рот имелся, губы – нет.
– Потому, – начал сердиться Тим. Не объяснять же элементарные вещи: они не знакомы, он не доверяет ей и не собирается.
Нитевидные брови пшеничного оттенка взлетели еще выше, отчего по низкому лбу пошли волны морщин. Из-за них девчонка показалась старше, чем он думал, – чуть ли не старухой, но только на короткий миг, затем морок развеялся.
– Хм… – протянула она. – Странно, никогда не подумала бы, что ты такой затейник.
То ли слово она выделила как-то по-особому, то ли Тим уловил приданный ему контекст, но неприязненно поморщился: его словно в грязи вываляли.
– Хм… – повторила она.