– Уши, лапы и хвост? – подшутила Ирина.
– Особенно хвост. И знаешь, такая вся… готовить умеет, в постели фейерверк, стелет мягко, я подумал – и чего мне еще надо?
– И чего тебе, собака, еще надо? – вспомнила Ирина бессмертного Ивана Васильевича.
– Я тоже так и подумал. А повезло, знаешь…
– Что, волк не одобрил?
– Как-то так. Это, конечно, чушь репчатая, про истинные пары и прочее, мы бы тогда уже шесть раз вымерли на манер мамонтов.
– Однозначно.
– Но чутье у зверей острее. Когда человек врет, его запах меняется, когда боится, когда ненавидит, любит…
Ирина кивнула.
– Знаю. И?
– Чужого запаха я на ней ни разу не чувствовал, не было такого. Она мне не изменяла. Но… знаешь? Дорогой, когда мы поженимся, у нас будет трое детей?
– Знаю. Сколько ее детей жило у мамочки?
– Двое. В интернате.
– Серьезно?
– Да. Сама понимаешь, когда девчонка мужикам головы кружит, а мозги у нее еще не соображают, как надо – замуж вышла, залетела, родила. Получился пацан, стали жить с мужем, и тут она понимает, что просчиталась. Денег особых нет, бриллиантов тоже нет…
– А заработать?
– Вроде и зарабатывает, но все не туда куда-то идет. Знаешь, главное ведь не заработать деньги, а сохранить и приумножить.
– Бабушка объясняла. И как экономить, и что дерьмо покупать – вшестеро дороже выйдет, и как вещи подбирать…
– Вот. Но худо ли, бедно, прожили с мужем шестнадцать лет. И тут ей подворачивается богатенький Буратино, под которого она и прыгает с восторженным визгом.
– А сын?
– А что – сын? Он взрослый уже, ему шестнадцать есть, пусть сам разбирается, если паспорт получил. От Буратины она рожает еще одного пацана, живут пару лет, и тут мужика сажают.
– И она остается с ребенком на руках.
– А возиться не хочется.
– Второго ребенка сдают в интернат, точнее есть такие школы, в которых дети месяцами живут.
– Иногда оно для детей и лучше.
– Вот. Сдала она пацана и принялась личную жизнь устраивать. Тут я ей и подвернулся.
– Сволочь какая! – от души высказалась Ирина.
– А то нет? Я когда понял, как она со своими детьми… да ни одна сука так со щенками не поступит! А эта…
– Хуже всякой мрази, – подвела итог Ирина.
– И главное, я уже хотел ей предложение сделать. Попросил знакомых по базе все пробить, тут и оказалось… она к младшему уж с полгода не ездила. Мы выходные вместе проводили, так она ребенка и не забирала, и сама не приезжала, чтобы мне потом не спрашивать – где она была?
– Тьфу, падла.
– Я к нему теперь езжу сам. Игрушки привожу, ну и так… почему-то я себя обязанным чувствую.
– А мамаша?
– Нашла себе очередного идиота. Пацан говорит, она обо мне расспрашивает, но он старается так сделать, чтобы мы с ней не пересекались. А в мой дом у нее хода, понятно, нет. И у ворот караулить нет смысла.