Но – не ругались.
Им друг без друга сейчас не обойтись, так что перетерпят. Роман хотел вернуть мать, Кирилл – ему плевать было на возвращение похищенных. Но если кто-то начал баловаться переделом власти, он ведь не остановится. А значит – что?
Кровь.
А это его город, ему совершенно не нужны проблемы, ему здесь жить…
Что проще? Плеснуть водой в костерок, пока тот не разгорелся, или тушить полноценный лесной пожар? Вот-вот, проще не допускать второго. А значит – вперед.
Выглядело это со стороны достаточно страшненько.
Ирина поставила на стол простую пластиковую миску, на дне которой был нарисован какой-то кошак, насыпала в нее траву и окунула кончики пальцев. И – замерла, словно изваяние.
Кирилл почувствовал, как где-то вдалеке зазвенела, словно натягиваясь, огромная струна.
Лицо девушки побледнело, заострилось, словно из него ушла вся жизнь, потом побелели так, что слились с лицом – губы.
Даже глаза словно подернулись мутной пеленой… в миску закапала кровь.
Кровь текла из носа, из уголков глаз, оставляя на лице Ирины четыре алых дорожки потом потекла еще и из прокушенной губы, обильно закапала в чашку… где бы сейчас ни была ведьма, ей приходилось очень тяжело.
Но она действовала, это Кирилл знал четко.
Сердце билось без перебоев, дыхание было ровным, запах не менялся. Ирине не угрожала никакая опасность.
А потом в игру вступил Петр.
Он положил руку Ирине на плечо и сделал какой-то сложный жест.
И тоже застыл изваянием.
Только вот у него кровь не шла. Зрачки расширились так, что глаза казались двумя черными провалами, радужки вообще видно не было. И кто бы мог подумать, что этот безобидный пухлячок, жертва соседских пирожков и плюшек, может выглядеть так грозно?
Сейчас Кирилл бы его за версту обошел, еще бы и по канаве прополз для верности, чтобы точно не заметили. Сам бы окоп вырыл…
Где бы ни была Ирина – она уже была не одна.
Петр был рядом с ней и вдвоем они что-то делали.
Кровь капала и капала, не останавливаясь. Но прекратить это было нельзя. Оставалось только ждать, пока Петр не сжал пальцы на плече у Ирины и неожиданно звучным и внятным голосом не произнес:
– Аминь!
Молитва?
Здесь и сейчас это прозвучало настолько неожиданно, что Кирилл чуть не перекинулся. Что за ерунда?
Но…
Ирина открыла глаза. Закашлялась, отплевываясь кровью, и Кирилл протянул ей заранее приготовленное влажное полотенце. Потом сожгут…
– Спасибо…
Девушка откинулась на скамейку. Как сидела, так и легла во всю длину, благо, место было. Петр медленно опустился на сырую траву и довольно улыбнулся.
– Зато мы их сделали.