, чего уж говорить о человеке! Но вы правы, Пауль: жизнь — это борьба, и человек иначе жить не может. Боритесь, воюйте, пытайтесь объять необъятное и достичь недостижимого, и, может быть, когда-нибудь вы поймете замысел Игры».
«Это следует понимать как ваш отказ помочь нам?»
«Это следует понимать, что у каждого свой путь. Могу только добавить: в настоящий момент наши пути в какой-то мере совпадают».
Герцог залпом выпил бокал тоника, встал.
«Я понял, спасибо. Делайте свое дело, мы будем продолжать свое. Вероятно, принцип — вернуть былое счастье и благополучие невозможно — наиболее оптимален, однако стоит побороться за то, чтобы в будущем наши дети были счастливы».
Он ушел, но еще долго по комнате бродило молчание.
«А ну-ка, поясни мне свои слова, милорд, — проговорил наконец Диего, — о совпадении путей».
«Я имел в виду не себя и человечество, — сверкнул глазами Грехов, — а себя и Сеятеля! Я никогда не отделял себя от человечества, ты это знаешь».
«Откуда уверенность, что Сеятель знает о нашем бедственном положении… впрочем, знает, конечно, но вот поможет ли?»
Грехов вдруг исчез. Причем физически, на всех диапазонах чувствования! Затем одна из стен комнаты вспучилась, поплыла, выдавила из себя прозрачную фигуру с человеческими очертаниями, фигура прошествовала до другой стены, влилась в нее, но тут же выдавилась из потолка, вошла в пол… Раздался смешок, и посреди комнаты появился Грехов… нет, двое Греховых!
Ставр догадался первым, поднялся с дивана.
«Здравствуйте, Сеятель».
Один из двойников снова засмеялся, влился в соседа, тот поднял вверх руки:
«Прошу прощения, друзья. Я — не Сеятель, но… скажем так, его представитель. Впрочем, и Габриэлем Греховым назвать меня тоже нельзя, скорее, его вторым или сорок вторым Я».
Диего медленно поднялся, подошел к экзоморфу, глядевшему на него снизу вверх, обошел кругом и так же медленно обнял.
— Не пугай. Ты — Габриэль!
«Я его человеческая часть», — кивнул Грехов.
И СПАСИ ЕСИ ВСЯГО МЯ ЧЕЛОВЕЦЕ
Несколько дней в Системе ничего особенного не происходило.
Грехов исчез и не появлялся даже на своих «конспиративных» квартирах на Сахалине, под Брянском и в Петербурге, хотя его искал не только Ставр, но и Диего, и руководители «контр-3».
Поскольку файверы тоже не подавали признаков жизни, Ставр увел Видану из аналитического центра и все эти дни колесил по Земле, тренируя девушку видеть истинное положение вещей и тренируясь сам в многократном дублировании, то есть создании волевым усилием своих двойников, отличимых от оригинала только материалом. В конце концов это у него стало получаться неплохо, и он научился, не выходя из отеля, видеть и чувствовать все, что видел и чувствовал его «альтер эго».