Сколько километров прошли? Сказать трудно. По земному времени идут около двух часов, а по лунному — каких-нибудь три-четыре минуты. Ведь тут сутки «чуть-чуть» длиннее.
Крамов взглянул на походный радиокомпас. Стрелка указывала острием на «Метеор». Непрерывно излучая радиоволны, маяк космического корабля словно протягивал руку помощи людям, затерявшимся в чужом неприветливом мире.
— Хорошая штука радио, — с удовольствием отметил Крамов. — Особенно здесь, где магнитные компасы не действуют.
— Андрей Петрович! Светлана! Вот они, горы! — раздался в наушниках голос Павла Кузьмича.
Ученый остановился на возвышенности и смотрел вперед. В несколько прыжков Крамов и Светлана оказались возле него. Из-за непривычно близкого горизонта поднялись остроконечные вершины горного хребта. На фоне черного неба они казались совсем рядом. Очень отчетливо была видна каждая складка, каждый уступ. Освещенные солнцем белые грани скал и непроницаемые тени создавали причудливые световые контрасты. Каменные исполины словно висели над горизонтом в самых невероятных положениях.
Впечатление было ошеломляющим. Не находя слов, космонавты стояли завороженные невиданным зрелищем.
— Вот это да-а! — прошептала изумленная Светлана.
Крамов приветственно поднял руки.
— Здравствуйте, Лунные горы! — крикнул он и, схватив стоящую рядом девушку, высоко подбросил ее вверх.
— Ой! — перепугалась Светлану. Но Крамов ловко ее поймал.
Павел Кузьмич улыбнулся. Дети, настоящие дети! Вот что значит молодость!
— Товарищ майор, что это за эмоции! — с напускной строгостью спросил он.
Крамов отпустил Светлану и удивленно обернулся. Чего доктор сердится? За небьющимся стеклом шлема усы Маркелова недовольно топорщились, но глаза весело блестели. Крамов улыбнулся и шагнул к нему.
— Павел Кузьмич! Хотите, и вас так же!
Ученый сделал предостерегающий жест.
— Нет уж, увольте! — и спохватился. — Что же мы стоим! Давайте-ка быстрее в горы. Линдей должен быть где-то близко.
Космонавты нашли «Фалькон» внутри горного цирка. Космический корабль был сильно поврежден. Прилунение произошло с большой скоростью, на непригодное для посадки место. Вероятно, у Линдея не было возможности выбирать.
Крамов пролез внутрь корабля через открытый люк. Пусто. Валяется журнал, сорванная со своего места рация, термос… Куда девался американский космонавт?
Выйдя наружу, Крамов развел руками.
— Никого нет.
Павел Кузьмич озадаченно заглянул внутрь «Фалькона», потом взялся за дверцу, чтобы закрыть люк.
— Андрей Петрович! Идите-ка сюда! — воскликнул он.
Крамов подошел и опешил от неожиданности. Края дверцы были оплавлены, а замок словно вырезан тончайшей струей пламени колоссальной температуры. Никаким сварочным аппаратом нельзя было так чисто вскрыть люк.