Крамов сделал предостерегающий жест.
— Тише! — Потом обернулся и ответил: — У Линдея не в порядке двигатель. «Фалькон» на орбите вокруг Луны.
Павел Кузьмич в сердцах ударил кулаком по подлокотнику и чуть не вылетел из кресла.
— Это же безобразие! Забросили человека в космос на каком-то недоделанном самоваре и вот результат! — негодовал он. — Все спешка! Теперь видите, что значит: «первыми ступить»!
Светлана схватила Крамова за руку.
— Андрей Петрович, как ему помочь?
Крамов молчал. Возврат Линдея на Землю невозможен. Неисправный двигатель не осилит чудовищного притяжения, «Фалькон» сгорит в атмосфере. Что можно предпринять? Дать совет? Обнадежить дружеским словом? Для человека, терпящего бедствие, это тоже немало. Наконец, когда сядут на Луну, выбрать безопасное для прилунения место и завести «Фалькон» на посадку по радиомаяку. А если он не сможет сесть… Нет, такое лучше не предполагать. Крамов вскинув голову.
— Вот что. Посадочное устройство в принципе одинаково и у «Метеора» и у «Фалькона». Попытаюсь связаться с Линдеем. Может быть, вместе что-нибудь и придумаем.
Светлана нервно передернула плечами. Один! Совершенно один летит человек в металлической коробке вокруг мертвой холодной планеты. Без помощи… Может быть, без надежды на спасение… Ужасно!
Во тьме зародилась чуть видная светлая точка. Она становится все ярче, быстро летит навстречу, ближе, ближе… Растет, заполняет все и вдруг рассыпается с резким звоном.
Что это?
Джимми Линдей шевельнулся. В уши настойчиво врывались дребезжащие звуки. Сознание пробуждалось с трудом. Он медленно приподнял веки и вздрогнул. Рука сама собой метнулась к пульту и открыла кран аварийной подачи кислорода. Контрольный звонок смолк. «Опять автоматика подводит», — вяло подумал Линдей и взглянул на часы.
— Ого! Вот это вздремнул!
Голова тяжелая, как после ураганной пьянки. Многовато принял снотворного. Линдей глубоко вздохнул. А что оставалось делать? Разве придет в голову толковое, когда нервы напряжены до предела, а рассудок начинает пасовать перед захлестывающим душу животным страхом. Бр-р. Его даже передернуло. Какое же это гадкое состояние, когда поддаешься панике! Хорошо хоть сообразил, что нужно забыться. Стараясь прогнать остатки сна, Линдей потянулся в кресле, насколько позволяли привязные ремни.
Почему молчит рация? Ах, да, он ее выключил. Бесконечные вызовы мешали заснуть. Линдей взялся было за переключатель, но тут нестерпимо захотелось есть.
Ладно, подождут немного. И он принялся за завтрак. «Вот тебе, Джимми, ароматный шипящий ростбиф!» — Он выдавил из туба густую солоноватую пасту. «А вот и стакан виски», — глотнул он кислый сок.