Но Светов… В глазах тёмного мага наследник этого клана был ценным союзником, на которого до сего дня удавалось ощутимо влиять. Скорее всего, в дальнейшем Сергей будет чуть ли не под лупой рассматривать все слова Аура, если вообще решится поддерживать общение. Задаваясь вопросом о том, можно ли было обставить всё иначе, так, чтобы не лишиться потенциально полезного инструмента, Аур раз за разом с уверенностью отвечал – нет. Раскрытие его личности было необходимо, ведь в противном случае шансы на адекватное исполнение плана резко снижались, а ввиду неизвестных тогда обстоятельств позднее появление Кощея могло привести к тому, что император не стал бы даже разговаривать с виновником уничтожения значительной части Прима-Москвы.
И тогда Аур остался бы один против, буквально, всего мира. Орден – враг, Российская Империя – тоже враг. Убежище мог бы предоставить Зерхан, но чернокнижник не мог гарантировать, что тот не обезумел. Полторы тысячи лет в обличье лича даже самых крепких и волевых людей превращали в бледные тени себя прежних, а после использования божественного артефакта… Никто не смог бы точно сказать, каким будет итог. Даже истинные боги едва ли проводили подобные эксперименты, так как те были слишком примитивными для их уровня существования. Бессмертие человека и бессмертие бога – две вещи, кардинальным образом отличающиеся. Различий между ними было даже больше, чем между биологией человеческого тела и обычного лишайника. И точно так же, как муравей не может понять человека, человек не может понять истинного бога. Младшие же боги вроде тех, что пришли в религиях на смену истинным, к человеку были гораздо ближе, но даже с определением их мотивации у людей возникали определённого рода проблемы. Чем руководствовался создатель Купели? Оставил ли он дар смертным – или решил таким образом повеселить себя, обратив его в проклятье? В новой для Аура истории нередки были случаи, когда благословленные и священные предметы оказывались проклятыми, обрекающими смертных на муки и страдания. Зерхан, будучи десятки раз старше и опытнее Аура, решился на использование такого предмета – и тем самым поставил под вопрос собственную разумность.
Из дебрей собственного сознания чернокнижника вырвал шелест отъехавшей в сторону панели, играющей роль двери, и последующее за этим появление Сергея. Тот безо всякого стеснения и неуверенности занял место по другую сторону стола и выжидающе уставился на Аура, словно бы надеясь на что-то. И Аур, к этому моменту слегка взбодрившийся чашкой кофе, не стал его разочаровывать, взяв слово.