В то время как зрители пытались следить за своими фаворитами, воздух заполнился пылью и кусочками срезанных со шлемов рыцарей плюмажей. Оглушающий звук металла о металл начал постепенно слабеть – руки устали, и количество соперников уменьшилось. Многие рыцари были объявлены конюшими «мертвыми», и они выбыли из состязания. Поле было практически усеяно мертвыми, умирающими и раненными мужчинами, там даже была лошадь или две, на ногах осталось стоять всего несколько участников. Сквайры начали рисковать выбегать на поле, чтобы оттащить павших патронов.
Буа-Гильберт, де ла Круа и Мальвуазен были последними оставшимися рыцарями на их стороне, в то время как с другой были белый рыцарь, Ательстан Конингсбургский и неизвестный рыцарь, одетый во все черное на черном, как уголь, жеребце. Его щит также был черным и без какой-либо эмблемы. Он не сыскал симпатий зрителей, которые наблюдали, как он уклонялся от боя, сражаясь только тогда, когда его атаковал другой рыцарь, и даже в этом случае вел себя пассивно и только защищался. Зрители освистали его, когда он просто сидел на своей лошади и смотрел, как Мальвуазен и де ла Круа втоптали Ательстана в землю, а затем вернулись, чтобы присоединиться к Буа-Гильберту в схватке с «безымянным дубом». Многие из смотревших обратились к Иоанну, криками призывая его бросить свой жезл и завершить состязание, поскольку было очевидно, что белый рыцарь потерпит поражение, а толпа ему сочувствовала. Им не хотелось, чтобы их фаворит превратился в кровавое месиво из-за численного превосходства, но Иоанн выжидал, наблюдая и улыбаясь.
– Обрати внимание на Буа-Гильберта, – сказал он Фиц-Урсу. – Тамплиер хочет свести счеты, готов побиться об заклад, что белый рыцарь не переживет этот день.
Действительно, тамплиер яростно напирал, изо всех сил нанося удары по белому рыцарю боевым топором, пока де ла Круа на коне и спешившийся Мальвуазен стояли рядом, чтобы его добить.
Лукас делал все возможное, чтобы парировать как можно больше ударов мечом. Они могли бить по найстилу до скончания света, оставляя на нем только поверхностные вмятины, но он старался сохранить видимость. Он видел, как де ла Круа и Мальвуазен объединились против Ательстана, когда рыцарь атаковал его верхом, а Мальвуазен стоял рядом в готовности завершить работу в тот момент, когда Ательстан свалится с лошади. Сейчас саксонец лежал без чувств, возможно, он был мертв – в нескольких ярдах от него. Теперь Мальвуазен стоял наготове, ожидая, когда Буа-Гильберт и де ла Круа выбьют его из седла, и он сможет сделать свой выстрел. Иоанн не намеревался останавливать состязание, пока он не растянется на поле во весь рост.