Все это только часть того, что проглотил Гитлер.
В 1942 году на переговорах в Москве Сталин говорил Черчиллю:
— Надо лишить немцев промышленности Франции и Бельгии и тогда Третий рейх рухнет!
— О кей, о кей, — закивал Уинстон.
Но союзники бомбили то ли не там, то ли не так, но военное производство Германии и ее сателлитов не сокращалось, а наоборот, росло вплоть до того момента, когда Красная армия освободила свою территорию, а союзники высадились в Нормандии.
Нельзя умолчать и двуликость США. Так ее нефтяной концерн «Стандард ойл» через подставные фирмы «нейтральных» стран уже после 1939 года поставлял Германии тетраэтил, крайне необходимый компонент для производства авиационного бензина.
Германские и итальянские торговые суда и подводные лодки заправлялись американским топливом в Южной Америке…
Вот и ответ тем, кто с ухмылкой говорит о позоре отступления РККА в первые месяцы войны. Нашим отцам и дедам пришлось воевать не только с германским вермахтом, он был сборным — европейским. При существовании социалистического лагеря, Варшавского договора и СЭВ на эти мозоли россияне не наступали. Но нас предавали и перед и после войны.
Всю мощь германско-европейского напора ощутил и наш герой — старший лейтенант Александр Козлов. Он сражался с этой «силой вражьею» в окружении и в партизанский отрядах, а потом по заданию Смерша в разведшколе «Сатурн». Он как-то сказал сам себе:
«Их, немцев, много… Очень много и техники у них. По горло идут сытые, наглые, но уставшие то ли пешими переходами, то ли их скоростью. Как будто на новой границе они стояли уже несколько лет гарнизонами и там работали все это время заводы. Где и когда мы недоглядели? Или не туда смотрели? Кто виноват в происшедшем? Наверное, не найдут — стрелочников рядовых тут не может быть. Стратеги ошиблись! Но все равно пострадают генералы, а враг выбьет массу красноармейцев. Впереди нас ждут серьезные неприятности. Пока мы оглушены позором понурого бегства и частим в дыхании. Еще чуть-чуть, глубоко выдохнем и так же вдохнем — соберемся и вмажем. Непременно это случится. Не должно быть такого, чтобы в болезненных корчах умирала великая держава. Мне и стыдно, и больно это наблюдать. Больные последние тридцатые годы существования Союза запомнились нелепой суетой поиска виновных «врагов народа». Все было дергано, непоследовательно, истерично. Мы топаем по жаре, одурманенные зноем и, кажется, солнце плюется плазмой. Скорее бы наступила прохладная осень или горячая зима. Мы выдержим, они — нет».
С такими мыслями Козлов воевал в открытых боях с противником. При разделе большого партизанского соединения «Дедушка», Козлов со своей группой попал в плен карателям, переодетым в советское обмундирование.