– Удобно, наверное, – сказала Джиданна. – Помогают тебе, а вознаграждают за это боги.
Дрекозиус хотел укоризненно что-то ответить, но не успел. Их окликнули из камеры напротив ловушки. К решетке прижалась заросшая бородой рожа – и она изумленно таращилась на Фырдуза.
– Кобольд?.. – недоверчиво спросил Брастомгруд. – Это ты самый, что ли?.. Фырдуз Ерге?..
– Ерке, – поправил Фырдуз. – Мир вам, ваше превосходство.
– Превосходительство, – поправил воевода. – Ничего себе… Тебя тоже поймали?.. а, нет, ты ж на свободе… а чего ты тут?..
– Отойди, – пробасил Мектиг, примериваясь к решетке.
Секира Рузульвета разрубила сталь, как трухлявую деревяшку.
3749 год до Н.Э.
В зале не было свободных мест. Зрительские скамьи кишели народом, и даже в проходах стояли индивиды. Тысячи глаз не могли оторваться от того, кто стоял внизу окованный цепями, а миллионы приникли по всему миру к проекристаллам. Даже сейчас не утративший гордой осанки, с расправленными плечами и по-прежнему дерзким взглядом, перед высшим имперским трибуналом стоял титан Аэтернус.
– Тишина в зале! – хрипло провозгласил император. – Тишина!..
В зале и так было тише, чем в гробнице. Но Громорокатрану все равно чудились какие-то шепотки, бормотание… недовольное?.. Ему кажется, или вон та женщина смотрит с неодобрением?.. А тот эльф – он просто так повернул голову или не желает смотреть на этот позор?..
Кто сказал «позор»?! Кто сказал… ах да, это он сам так подумал. А почему он так подумал?.. Нет-нет, прочь эти мысли, они тут ни к чему…
– Подсудимый, вы понимаете, в чем вас обвиняют? – обратился он к Аэтернусу.
– Подсудимый – это тот, кого судят, – проронил тот. – Но я не признаю тебя своим судьей.
– А придется!.. – рявкнул Громорокатран, вскакивая с кресла. – Придется!.. Тишина в зале, тишина!!!
Он опустился на место, тяжело дыша, и окинул зрителей злым взглядом. Интересно, сколько среди них изменников? Никому нельзя доверять, никому. Все чаще приходится лично возглавлять трибунал.
Прежние Колдующие Императоры этим не занимались. Не брали на себя судейские полномочия. Но Громорокатран объявил себя главой трибунала почти сразу после коронации. Решать судьбу государственных преступников должен глава государства.
Преступников оказалось на удивление много. Отец, двоюродный дед и прадед Громорокатрана были людьми мягкими. Попустительствовали тем, кому попускать нельзя. Позволяли копиться затаенным врагам. Вспомнить хоть бунт на площади Философов… ага!.. То-то же!
Но Громорокатран был слеплен из другого теста. Он сразу крепко взялся за штурвал – и вот уже двадцать пять лет ведет империю к великим свершениям. В новую светлую эпоху.