В тот же момент рядом как-то незаметно материализовался Курт. Он легонько присунул Льву кулаком в живот, отчего тот, икнув, сложился пополам. Огромная пятерня легла на затылок, подтащила несостоявшегося дезертира к краю болота и погрузила головой в воду. Та часть Льва, что торчала из воды, начала активно трепыхаться, пришлось придавить коленом.
— Эванс? — Курт поднял взгляд на командира.
— Заканчивай, Курт. Мы его уже потеряли, этого не исправить. Ты сам видел его глаза.
— Хорошо, — так же бесстрастно ответил Курт, продолжая топить Льва. А тот брыкался всё реже и слабее, наконец, движения его затихли, всё было кончено.
Курт поднялся и вытер мокрую руку о штаны. Второй рукой он держал арбалет убитого. Сабля и броня ни у кого особого интереса не вызвали. Тело Льва лежало поперёк дороги, а голова оставалась в воде.
— Несчастный случай, — безразличным голосом прокомментировал Курт, — он шёл, потом споткнулся, упал и утонул.
— Жил грешно, и умер смешно, — подвёл я итог.
Арбалет Эванс отдал мне, видимо, посчитав меня нагруженным менее других. Я возражать не стал, хотя без должной тренировки стрелять дальше десяти метров не возьмусь, а на эту дистанцию у меня есть ружьё. Я закинул на плечо колчан с болтами, и мы отправились дальше. Сэм удостоился порции похвал от командира.
— Я не люблю, когда мне угрожают, — гордо сказал Сэм, — а он был неправ. Я сегодня в первый раз тварь видел, но знаю, что воевать с ними нужно. Они ведь всех людей пожрут.
— Это верно, — кивнул головой Эванс и повернулся, — Эрнесто, расскажи нам, пожалуйста, как так получилось, что у него оказался твой револьвер?
— Расстегнул кобуру, а стрелять не пришлось. Он позади меня стоял. Виноват, больше не повторится.
— Да уж постарайся, в следующий раз на его месте будет вурдалак. Они теперь умные стали, могут и револьверы использовать.
Эрнесто смущённо отошёл в хвост колонны, а Эванс обратился уже ко мне:
— А ты что об этом думаешь?
— Думаю, ты был прав, — ответил я со вздохом, — отряд, правда, стал меньше, но от него и пользы особой не было.
— К сожалению, к нам попадают и такие. Иногда удаётся вправить им мозги. Но чаще всего они неизлечимы. И дело даже не в его испорченной натуре, мы все, по-своему, плохие люди. Дело тут больше в страхе. Страх смерти, который почему-то у людей, попавших сюда, проявляется по-разному. Я, например, смерти не боюсь. Я уже мёртв, а судьба просто дала мне отсрочку, которую я трачу на то, что считаю нужным. Так же думают большинство из нас. А продолжительность этой отсрочки будет зависеть от меня и от моих умений. К сожалению, для Льва этот страх затмил всё остальное, даже голос разума, который подсказывал, что выбраться отсюда невозможно, а если выберется, то не сможет перейти горы, а если перейдёт, то его поймает первый же патруль и повесит без суда. Таков закон для наших отрядов.