«Вот так, вокруг одной строчки что делается. А там их несколько десятков», — подумал Клещиц.
Через некоторое время прапорщик Колосков принес Клещицу сложенный тетрадный лист. Развернув лист Клещиц увидел цифру 910. Посмотрев с интересом на девушку, сидящую за столом напротив Клещица, Колосков забрал листок с цифрой и ушел.
«Так, документик, похоже, не фальшивка», — подумал Клещиц и, расстегнув китель, стал массировать ладонью солнечное сплетение.
— Откуда это у вас? — спросил он, вперившись в меня неприятным взглядом.
— Ну вы же умный человек, — сказала я. — Давайте я лучше что-нибудь другое вам расскажу.
— Вы другое будете рассказывать на танцах в борзинском кабаке! Вы знаете, что я могу вас сейчас арестовать? Прямо сейчас, не выходя из этого кабинета? И передать это все вместе с вами в военную прокуратуру? — зловеще спросил Клещиц и потянулся к телефону. — Вы знаете, что бывает за разглашение служебной тайны?
— У меня тайн служебных нет, я на мясокомбинате работаю. Тайны служебные — это у вас, вот и не разглашайте их. Я знаю только то, что мне нужно. А вот вы не знаете.
Клещиц приподнялся на стуле и приблизил ко мне почти вплотную свое лицо:
— Не беспокойся, красавица, не волнуйся так, — прошипел он мне в лицо. — Сейчас мы разберемся, кто что знает. Через полчаса ты окажешься на нарах в КПЗ! И долго оттуда не выйдешь!
Придется, деточка, потерпеть. Борись за свое счастье, непутевая Люсьен, борись!
Клещиц стал накручивать диск телефона.
— Это подполковник Клещиц. Соедини меня с особым отделом! — крикнул он в трубку.
Вдруг какое-то спокойствие нашло на меня. Вблизи Клещиц не такой уж и мужественный. Нос пористый и кожа с мелкими прыщиками. Всегда интересно поговорить с умным человеком. Интересно, знает он про саранчу в боевых доспехах и с волосами, как у женщины? Наверное, нет. Слишком твердо на ногах стоит для этого. Слишком дородный. Зачем ему знать про саранчу с волосами, как у женщины? Я откинулась на спинку казенного стула и сказала:
— Представляю, какой начнется переполох, когда я скажу в вашем особом отделе, что подобрала эти списки в восьмой квартире во время очередной пьянки.
Мой собеседник дернулся, как от электрического удара и уставился на меня. Я почему-то вспомнила глаза батюшки. Голубые. Светло-голубые. И какие-то спокойные. А у этого глаза мутные. Злые, как у болотного лешего. Болотного лешего Клещица. И неспокойные.
— Восьмой квартиры? Это дал вам лейтенант Висляков? — настороженно спросил Клещиц.
— Да не бойтесь, он не шпион. Нормальный советский парень. Только не знает, где его счастье. А меня арестовывать нельзя еще и по другой причине.