Так трусами нас делают раздумья… Все, завтра начинаем реализацию плана.
Первый пункт несложный, разговор с Коляном. Грустно, девушки, но это мы уже проходили, поэтому я знаю, что будет дальше. Тогда, в первый раз, несколько лет назад, это было не грустно, а просто умереть хотелось. Разрывало мою душу так, что аж через край било. С тех пор все затянулось, корочкой покрылось, где-то в закоулках души попряталось. Вот не в голове, а именно в груди. Могу место показать, где свалено все это. Но придется опять говорить. Сейчас, похоже, в последний раз.
Встретила Вислякова после службы, как бы случайно, глазки в пол и вперед. Начало самое трудное. Я вас люблю, чего же более…
— Коля, прости меня, если тебе не понравится то, что я скажу. Только не перебивай меня, пожалуйста, хорошо? Просто выслушай. Женись на мне! Я буду тебе хорошей женой. Очень хорошей, поверь мне! Самой лучшей. Я буду ждать тебя с работы, ну, со службы. Я буду готовить тебе ужин, у нас будет ребенок. Мальчик или девочка, мы будем тебя ждать со службы.
— Ты что, беременна? — спросил Висляков, оттопырив мокрую нижнюю губу.
— Пока нет. Но я хочу быть с тобой. Всегда быть с тобой. Что я еще могу тебе сказать? Женись на мне, Висляков! Я буду хорошей женой. Не пожалеешь!
— Точно нет? — с облегчением спросил Вислый.
— Нет. Ну а что ты мне ответишь? Видишь, как у нас тут, в Борзе, все наоборот, по-дурному все, не так, как нужно! Не по-людски! Я не должна этого говорить, я виновата, это так глупо!
— Ничего не выйдет, — как-то с трудом выдавил из себя Вислый. — Все. Закончен бал, догорела свечка, угу. Не по себе дерево рубишь. Найдешь себе другого, в Борзе. В общем, чао, бамбина, сори.
— Это все?
— Ну, да. Все, — обычно грубый голос Вислого задрожал. — Все. Точка.
Вислый повернулся и пошел.
Конечно, это не все, что я тогда сказала Вислому. Но в данном случае преамбула не важна.
А амбула проста, как колумбово яйцо — чао, бамбина… Ну, не впервой. Когда-то ревела от этих слов. Молоденькая тогда была. Жить не хотела. Совсем не хотела, тетю Машу пугала до смерти. Но недаром говорят: «Перемелется — мука будет».
Чао, бамбина…
Хотя если мой Колян окончательно перешел на итальянский язык, правильнее было бы сказать не бамбина, а ба́мбола. Потому что ба́мбола по-итальянски — это кукла, которую забрасывают на чердак, когда она надоедает. Ну а чао — это прощай. Хотя мне кажется, что прощаться, пусть даже на итальянском языке, нам еще не вышел срок.
Так что а риведе́рчи, Колян, до встречи.