— Скоро не получится. У меня будет много хлопот. Я ведь говорил вам, что собираюсь открыть в Иокогаме агентство.
— Да, но не сказали, какое.
— Детективное, — небрежно сказал Маса. — Я по профессии международный сыщик, расследую разные сложные преступления, с которыми не может справиться полиция.
Нарочно сообщил об этом только теперь, напоследок. Лишний крючок, который приблизит встречу на берегу.
— Ах, как интересно! — взвизгнула Наоми. — Я обожаю истории про сыщиков! Вы читали «Приключения Шерлока Холмса»?
— И даже участвовал в одном из них, при весьма неординарных обстоятельствах, — дал еще один залп Маса. — К сожалению, сейчас не успею рассказать — нужно собирать вещи.
Поцеловал даме пальцы, на сей раз коснувшись их жаркими губами. Сокрушенно вздохнул, откланялся.
* * *
Вещи могли и подождать, их у Масы было немного, но захотелось побыть ближе к воде с ее будоражащими память запахами.
С парадной верхней палубы он спустился на самую нижнюю, под которой находились недра огромного парохода — трюм, машинное отделение, грузовые отсеки.
Море теперь было совсем рядом, покачивалось всей своей мармеладной массой, но пахло оно не юностью, а большим портом — мазутом, маслом, бензином, как на рейде Нью-Йорка или Кронштадта.
Протиснуться к борту не получилось, там плотно теснились трюмные пассажиры — китайские и корейские рабочие, приплывшие в Японию на заработки: сплошная стена черных и коричневых чогори, синих рабочих курток, суконных шапочек и потертых кепок. Только один в толпе был одет по-японски, в простое серое кимоно. Сзади было видно крепкую шею, непокорно оттопыренные уши, блестящий ежик торчащих кверху волос. Стоило Масе сделать шаг к лопоухому, и тот быстро обернулся. Этот человек спиной чувствовал взгляд, была у него такая особенность. Маса несколько раз пытался подойти к нему незаметно — просто так, для эксперимента, — и ни разу не удалось.
— А, загадочный ронин, ходок по бабам, — сказал человек по-русски. — Ну что, доплыли? — И пропел: — Плыли по реченьке белые гуси...
Ухмыльнулся, пожал руку. В узких глазах поблескивали нетерпеливые искорки. Маса с удивлением разглядывал свежевыбритое лицо, на котором проступили резкие носогубные, открылась твердая линия насмешливого рта, каменный подбородок с ямочкой.
— Где борода и усы? Я тебя еле узнал.
— Борода не в честь, а усы и у кошки есть, — засмеялся балагур. — Что, брат, сердчишко стук-стук? Могу себе представить. Я-то не был дома двадцать лет, а ты все сорок.
— Сорок один год с половиной, — поправил Маса.
Познакомились они так.