Хотя немного авантюризма и живости характера не помешают все же…
Если взять страдание себе,
можно спасти другого человека. Принять страдание и лишения, а другого спасти. Так думала одна шестилетняя девочка. Ее звали Симона Вейль. Симона переслала есть сахар, потому что солдаты гибнут и голодают на войне. Шла Первая мировая. Какой странный поступок, не так ли?
Она стала философом, эта Симона Вейль. И еще много странных поступков совершила: пошла работать на завод в тяжелейшие условия, хотя имела отличное образование. Но раз другие люди работают так тяжело, она тоже должна, правильно? Она поехала в Испанию воевать с фашистами, хотя очень плохо видела и была пацифисткой. Но если другие борются с фашизмом, значит, и она должна, так ведь? Она писала о Боге и человеке. О том, что в страдании человек становится собой. А еще писала о сказках братьев Гримм и о таинственных числах пифагорейцев. Она была мистиком.
Потом фашисты пришли к власти. Евреев отправляли в лагеря смерти и сжигали в печах. Симона Вейль была в безопасной Америке. Она боролась, участвовала в митингах и забастовках, взывала к общественности, а потом просто стала есть столько же, сколько давали узникам концлагерей. Ровно столько же. Страдание надо разделить, принять на себя, так она считала. И тогда у кого-то страдания будет меньше, так ведь? Она умерла от голода в 34 года. Это было в 1943 году.
Может быть, она зря заморила себя голодом? Но была другая Симона Вейль, еврейская девочка, которую в 1944 году отправили в Освенцим. Там она была обречена на страшную смерть, но каким-то чудом выжила.
Выжила, стала известным французским политиком, боролась за свободу и демократию, открыто выражала свои взгляды. И против фашизма боролась, конечно. Вышла замуж, родила троих сыновей и всю жизнь прожила с мужем. Долгую жизнь – девяносто лет. Хорошую долгую жизнь…
И в энциклопедиях есть две Симоны Вейль: философ-мистик и политик. Одна умерла в 34. Другая – в 90.
Может, истинные мистики правы. И страдание можно разделить или вовсе принять на себя – целиком. Чтобы выжил другой; другая девочка.
Может, несъеденный сахарок достается тому, ради кого мы его не съели?
Если больше ничем не можешь помочь, можно разделить страдание и спасти другого. Того, кто очень хочет выжить и жить…
Если что-то не происходит,
так и должно быть, наверное. Придется принять отказ и строить свою жизнь без того, что нам не дали. Не требовать, не выпрашивать, не злиться. Ну, не дали и не дали. У нас много чего другого есть. И мы за это благодарны!
Сверху посмотрят и одобрят такое хорошее поведение. И еще лучше дадут, чем то, что мы просили. Обратят внимание на воспитанную скромную девочку или мальчика, которые не катаются по полу с визгом и не требуют купить подарок. Может, Монсеррат Кабалье об этом и не думала. Она просто думала, что никогда не выйдет замуж. Она уже старая – тридцать лет. Ну, нет любви в жизни, зато есть работа и чудный голос.