— Ты знаешь, что жив, — не спрашивала, а утверждала Судья.
— Вы пытаетесь оскорбить меня, Судья? — слегка, лишь едва заметно, изогнулась правая бровь. — Каждое утро, на протяжении почти десятилетия, я принимал настойку Тела Голема. Мой мозг может выдержать, без серьезных травм, почти девять минут без кислорода. Мышцы крепче мышц простого человека на тридцать шесть целых, четырнадцать десятых процента. Насыщенность крови выше на двадцать семь процентов. Скорость метаболизма выше почти вдвое. Все это вкупе дает мне пятнадцать минут времени.
— Все верно, юноша, — кивнула бабушка. — ты бы мог добавить еще тот факт, что будь это настоящий Ад, я бы не смогла сюда прийти.
— Я не хочу вас оскорблять, судья, — с намеком и, едва ли не издевкой, заметил Александр.
— Но, тем не менее, я могу задержать тебя здесь…
— Не можете, — перебил Думский. Если бы хоть кто-то из клуба Бездна узнал, что он осмелился не то, что спорить, а перебить Судью, то… да ладно вам — никто бы в это попросту не поверил. — Дороги размыты. Грибовский не любит пачкать машины. На то, чтобы выехать из кладбища ему бы потребовалось семь минут. Я подал сигнал через пять минут и восемнадцать секунд. Он прибудет через две, — Алекс посмотрел на часы на запястье. — вернее — прибыл уже пять минут тому назад. А значит, где-то через шесть я окажусь в реанимации. Еще две минуты уйдет на то, чтобы вытащить пулю и запустить сердце. А это оставляет нам примерно…
— Минуту времени, Александр. Ты все верно рассчитал. Как, впрочем, и всегда.
Думский молча, не выражая никаких эмоций, пригласительно протянул ладонь.
— У меня есть к тебе просьба, — только и сказала Судья.
— Просьба? Вы ведь знаете, что ни один уважающий себя черный маг не работает за даром. Мы можем заключить с вами сделку, Судья. Но не забывайте, что в данном конкретном случае, мне от вас не нужно ровным счетом ничего.
— Я могу вернуть тебе твою ногу.
— Вы снова хотите меня оскорбить? — в очередной раз бровь слегка приподнялась. — пройдет месяц и я не отличу своего протеза от оригинала. А через несколько лет, мне вернут ногу и без вашей помощи. Нет, такая цена меня не устраивает.
Бабушка протянула дольку мандарина. Но на этот раз не собаке.
— Я бы могла запугать тебя тем, что…
— Могли бы, запугали бы, — снова перебил Александр, а затем кивнул на угощение. — а не предлагали мне силу. Но нет. К чужим у.е.м. у меня такое же отношение, как к грязным ногтям. Терпеть их не могу.
Судья посмотрела на собеседника. Их взгляды встретились.
Кто бы с ней не вел диалог.
Будь то Алекс Дум или Александр Думский, ни один из них не мог не ощутить той бездны тьмы, что струилась внутри телесной оболочки старушки. И это пугало.