Раздались легкие шаги Исар, и ее платье прошелестело мимо меня и дальше по коридору.
Здесь, в темной гостиной, я наконец выдохнула, впервые за вечер позволив себе расслабиться.
Быть центром всеобщего внимания – очень выматывающее занятие.
Теперь, оказавшись в одиночестве, я могла ослабить свою защиту. Я распустила свои волосы и провела по ним пальцами, освобождая запутавшиеся пряди. Наклонив голову в одну, а затем и в другую сторону, я немного размяла шею, чувствуя, как тяжелые волнистые локоны падают мне на плечи.
Едва ощутимые запахи духов, горящих дров и старой мебели принесли мне долгожданное спокойствие. Мои руки инстинктивно потянулись к волосам, чтобы заплести их в косу, которая скроет белые пряди, струящиеся у виска.
Этот секрет я хранила всю жизнь, поведав его только Рену, после того, как наша мать умерла. И даже в то время, когда мне было три, а брату – пять, он понимал, что этого просто не должно было произойти. Это было невозможно. Белизна, затронувшая всего лишь одну тонкую прядь моих волос, сделала меня опасной. Я была преградой на его пути к трону – трону, которого я не желала.
Я провела рукой по косе. Оставлять волосы распущенными было слишком рискованно.
Спина и ребра неприятно заныли, и мне ужасно захотелось вернуться к себе и лечь спать. За дверью раздались голоса.
– …видел ее волосы? – спросил кто-то из придворных, а другой лишь засмеялся в ответ. – Очевидно, что она заплела их самостоятельно.
– Какой позор, что принцесса…
Голоса отдалились и превратились в приглушенное бормотание, но не затихли насовсем. Я уже слышала подобные комментарии. С протяжным вздохом я переложила свою косу на плечо и подошла к затухающим уголькам в камине. Если я выскользну из темной комнаты у них на глазах – по замку поползут слухи.
Мне нужно было дождаться, когда они уйдут.
Я нашла кочергу и, разворошив тлеющие угольки, ждала, пока разгорится слабое пламя. Вдруг из камина вылетел обгоревший кусочек пергамента, размером с мою ладонь. Он коснулся подола моего платья и опустился на пол.
Я попыталась смахнуть золу с вышивки на юбке, но только размазала ее по ткани.
– Ледники! – тихо выругалась я, поднимая с пола проклятую бумажку и готовясь бросить ее обратно в огонь, но в этот момент танцующее пламя выхватило из полумрака одно единственное слово.
Магия.
Волоски на моих руках поднялись, а по спине побежали мурашки. Это было адресовано моему отцу. Края бумажки почернели, а большинство слов выцвело от огня. Схватившись за кочергу, я снова провела ею по теплым уголькам, но от письма больше ничего не осталось.