Осторожно, подобрав подол платья, девочка пролезла в щель до земли и спрыгнула на лестницу. Собрав кучу паутин, Гедовин едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть, и молча судорожно стряхнула с себя пауков и обрывки их трудовой деятельности. Только потом она огляделась: она очутилась в узком коридоре, точнее тоннеле в толще горы, поверхностная часть которой была, похоже, лишь макушкой. Самое время повернуть назад, мелькнула в голове Гедовин благая мысль, но она осенила ее менее даже, чем идущий из глубины свет эту верхнюю часть тоннеля.
Гедовин спускалась все глубже и глубже по круговой лестнице тоннеля, свет становился все ярче, примерно на десятом пролете ступени лестница закончились арочным входом в хорошо освещенный грот. Потрясенная девочка шагнула внутрь. Здесь было светло как днем, пол и стены удивительно гладкие, и именно от них исходил этот свет, а в центре стоял прозрачный правильной прямоугольной формы пласт стекла, внутри которого спал мальчик примерно ее лет. Почему-то Гедовин решила, что он именно спит, но как такое возможно?
Она осторожно подошла ближе, каждое её прикосновение к поверхности пола вызывало в ней некую дрожь, ей казалось, что волосы у неё на голове начали подниматься вверх, как будто она их растирала шерстяным платком. Приглядевшись, Гедовин увидела едва различимые тонкие светящиеся нити, идущие от пола, сквозь которые она проходила. Похоже, свет все-таки шел именно от нитей, а не от стен и пола, и именно соприкосновение с нитями вызывало странное покалывание по телу.
Спящий мальчик был очень хорошеньким, но одет, почему-то, во взрослую одежду. Может, какой-нибудь богатый господин ссудил ему со своего плеча лишний или не приглянувшийся тому костюм? Или была иная причина, но она была. Иначе, зачем худенькому мальчику тринадцати-четырнадцати лет взрослая одежда?
Гедовин подошла ближе. Сейчас она думала: как было бы здорово разбудить его, а вдруг он знает, как выбраться отсюда? А вдруг он — волшебник и может помочь ее бабушке? Ну, конечно! А кто же еще, кроме волшебника может быть заключен живым в толще стекла? Гедовин осторожно коснулась стенки пласта и ужаснулась: каким он был холодным. Это же не стекло — это лед! Лед, который, как и дверь в тоннель, стал исчезать от одного прикосновения Гедовин, пласт все более проседал вниз, и девочка присела на корточки. С толщей льда тело мальчика опускалось на пол и, едва растворился последний фрагмент ледяного гроба, как мальчик открыл глаза, испуганно и резко вздохнув. В тот же миг светящиеся нити оборвались, и все погрузилось во мрак.