Мокрый кулак врезался мне в ухо, голову пронзила острая боль. Девушка рванулась прочь, но моя рука запуталась в волосах, и я не мог отпустить ее, даже если бы захотел. Со следующей волной она вновь набросилась на меня, пустив в ход кулаки и ногти, и нас понесло на глубину.
– Нет… не надо! Я не… – крикнул я, но острые ногти снова полоснули меня по лицу.
– Отстань от меня! – завизжала она. – Оставь – сказали ногти – меня – сказали зубы – в покое! – закончил маленький твердый кулак.
Тогда я притянул ее голову за волосы к плечу и ребром свободной руки дважды рубанул по шее. Она обмякла, я вытащил ее на берег и отнес за дюну, закрывшую нас от бушующего моря и ветра, который теперь шумел где-то высоко над нами. Там тоже было светло как днем. Я растирал ей запястья, гладил по лицу и говорил:
– Ну вот, все хорошо, – и еще какие-то слова, что снились мне давным-давно, в далеких снах.
Девушка лежала неподвижно, с крепко зажмуренными глазами, хрипло дыша сквозь стиснутые зубы, на ее лице застыла мучительная улыбка. Она давно пришла в себя, однако дыхание оставалось свистящим и хриплым, а веки – крепко сжатыми.
– Зачем ты это сделал?
Она наконец открыла глаза, в которых было столько боли, что для страха просто не оставалось места, затем снова смежила веки и прошептала:
– Ты знаешь, кто я.
– Да.
Она заплакала. Я терпеливо ждал. Когда она перестала плакать, между дюнами уже залегли тени.
– Ты не можешь знать. Никто не знает.
– Об этом все газеты писали.
– А, это…
Глаза медленно открылись. Она изучающе осмотрела мое лицо, плечи, губы, на секунду поймала мой взгляд, потом закусила губу и отвернулась.
– Никто не знает, кто я.
Я ждал, когда она шевельнется или заговорит, и наконец попросил:
– Расскажи мне.
– Кто ты? – спросила она, не оборачиваясь.
– Тот, кто…
– Ну?
– Не могу… может, потом.
Внезапно она села и попыталась прикрыться.
– Где моя одежда?
– Я не видел.
– А, помню… я сняла ее и бросила в песок под дюной, чтобы он засыпал ее навсегда, спрятал, как будто ее никогда не было. Ненавижу песок. Хотела утонуть в нем, но он меня не принял.
– Не смотри на меня! – вдруг закричала она. – Ты не должен на меня смотреть!
И стала беспомощно озираться в поисках укрытия.
– Не могу так. Что же делать? Куда идти?
– Пойдем, – сказал я и помог ей встать, но она вдруг вырвала руку и отвернулась.
– Не прикасайся ко мне. Отойди.
– Иди за мной, – сказал я и пошел вниз, где за изгибом песчаного холма, посеребренного луной, снова начиналось буйство ветра.
Она все-таки двинулась следом, опасливо заглянула за дюну – раз, другой.