«Галлюциногенный табачок-то», — подумал Вадим. Сам он никогда в жизни не курил, и всегда чувствовал себя скверно, когда кто-то рядом баловался сигаретой. Вот и теперь у него чуть закружилась голова, а сердце стало аритмично постукивать. Молодому человеку стало казаться, что предметы в квартире и лицо самого Велемира Радомировича начали как-то расслаиваться, изгибаться. Менять свои очертания. Повторялась сцена в ресторане, когда он увидел странную виртуальную троицу, похожую на них самих.
Наверное, то же самое чувствовала сейчас и Марина. Она полузакрыла глаза и откинулась на спинку кресла. «Вся его история связана с нечистой силой, — подумал Вадим. — Да он и сам черт». Ему казалось, что кто-то равномерно, тихо, но настойчиво стучит в дверь. Уж не Лена, ли? Которая, не достав супруга в Юрьевце, отправилась вслед за ним сюда, в Москву. Нет, надо посидеть еще немного и уходить. Бежать отсюда сломя голову. И от самого Велемира Радомировича, и от этих двух оборотней.
А хозяин глядел прямо на него и загадочно улыбался. А фотопортрет на стене качнулся, и белые пальчики отодвинули траурную ленту, которая мешала выбраться…
— Надо открыть дверь, — заплетающимся языком пробормотал Вадим. — Так нельзя… — успел он еще добавить, и больше уже ничего не мог сказать или сделать, проваливаясь в темноту.
Прошел, наверное, час, не меньше.
— Зачем Юрьевец? Какой такой к собакам Юрьевец? — протирая ладонью глаза, спросил Вадим. В креслах, кроме хозяина продолжали сидеть частный детектив и телохранитель. Невесты не было.
— Ну, городок этот, о котором я только что рассказывал, — ответил Велемир Радомирович.
— А Марина?
— Марина устала, спит. Пошла в соседнюю комнату, легла на диван, и я укрыл ее пледом.
— А я?
Вопрос был бестолковым, но хозяин терпеливо ответил и на него:
— А вы также вроде бы придремнули, но слушали. Даже головой кивали. Хотите тоже прилечь?
— И гроб по размерчику найдется? — невесело пошутил Вадим, вспомнив былину о Святогоре. — Это все ваша текила виновата. Поганая она, уж извините. Если не с нашим, то с каким-нибудь мексиканским стеклоочистителем.
— Тогда… коньяк? «Ной», пять звездочек, — любезно предложил Велемир Радомирович.
— Я вообще-то не пью так много, и свою норму на неделю вперед уже выполнил. Но… А, ладно, давайте!
Хозяин вытащил из того же серванта початую бутылку армянского коньяка, а лайм и к нему годится. Налив гостю, он сказал:
— Я продолжу. Понимаете, иногда в сознании происходит какое-то смещение оси времени. Бывает коллективное «смещение», когда История повторяется, а бывает «по индивидуальной программе». То есть мы возвращаемся туда, где были, даже если уходим в будущее. Ведь даже Второе Пришествие Христа — это исход к началу. Я уверен, убежден в том, что разумный, мыслящий человек проживает не только свою жизнь, но всего человечества, всего земного бытия. В генах его, как в матрице, заложена история Адама и Евы, грехопадение, Вавилон, исход из Египта, Потоп, Голгофа, крестовые походы, ну и так далее. Вплоть до Апокалипсиса, может быть, только в иной последовательности, не знаю. Ведь геном жизни изучить и познать нельзя, сколько бы ученые ни бились. Это как учебник Истории, только написан на незнакомом нам и, пожалуй, даже несуществующем языке. Можно лишь разобрать отдельные слова. И попытаться что-то домыслить. Картина становится ясной после смерти — личного апокалипсиса, когда уже поздно. Сделанного не воротишь.