, который с 1881 по 1886 г. был генеральным директором государственной египетской Службы древностей в Каире
>2. Масперо впервые издал собрание древнейших изречений религиозного содержания, так называемых Текстов пирамид
>3. Необычное приобретение Бейтона взволновало Масперо не только потому, что одна из ценностей миновала его каирский дом, но и потому, что из текста папируса стало ясно, что он связан с погребальным инвентарем властителей XXI династии (1070 — 945 гг. до н. э.), т. е. с гробницами, до сих пор остававшимися науке неизвестными.
Эта находка была своего рода сигналом тревоги, поскольку между 1876 и 1879 годами на египетском и европейском рынках стали появляться предметы неизвестного происхождения, а папирусы продавались даже в Суэце. Сообщение Бейтона давало Масперо надежду на то, что можно будет добраться до таинственного источника этих важных для научного исследования находок, которые незаконная торговля развеяла бы на все четыре стороны.
Открыл ли неизвестный еще похититель папирусов гробницу одного царя либо он опустошает одну за другой ряд гробниц? Масперо подозревал, что эти памятники происходят из одного некрополя, поскольку они относились к заупокойным приношениям, связанным с именами различных царей. Не доверяя продажной восточной полиции, Масперо начал действовать на свой страх и риск: в кругу ближайших сотрудников он разработал план поистине детективной операции. Масперо послал в Луксор, снабдив достаточным количеством денег, своего ассистента, молодого кандидата археологии, актерский талант которого произвел на него сильное впечатление: может быть, тому удастся связаться с торговцами Верхнего Египта. Одаренный лицедей превосходно сыграл свою роль и вскоре в качестве готового платить «месье Мусташа»[30] был представлен некоему человеку, с удовольствием говорившему о своем доходном промысле. Первая оплаченная французом покупка вызвала толки у торговцев, имевших лицензию: понравилась щедрость иностранца и его очевидная деловитость. Укрыватели и торговцы слетались к подсадной утке, которая никогда не упускала случая заметить между прочим, что была бы весьма заинтересована в еще больших закупках.
В один прекрасный вечер некий усердный доброхот дернул француза за полу пиджака и отвел на какой-то тускло освещенный единственным фонарем задний двор. Там араб показал ему «антику» — небольшую статуэтку. «Месье Мусташ» отказался купить ее под тем предлогом, что ему слишком часто предлагали подделки. Торговец немедленно дал согласие показать статуэтку в таком месте, «где можно говорить о деле в полной безопасности». Пройдя сотню шагов, они оказались в жилище араба, где, усевшись на потертый диван, стали обследовать эту вещь «с полной уверенностью, что им не помешают».