* * *
Отвратительно, что туристы не только увозят из Египта национальные ценности, но и оставляют свои поистине никому не интересные инициалы, нацарапанные на древних камнях.
Мендес Израэль Коэн из Балтиморы в 1882 г. посетил Верхний Египет; он добрался до 2-го порога у Вади-Хальфа. За океан он увез свыше 700 вещей, которые должны были напоминать ему об этом путешествии. Еще более ошеломляющим стало сообщение, о котором, по-видимому, узнали и все домашние Коэна, — что отец семейства выбил свое имя на скалах Абу-Сира. Эта «работа по камню» пережила его. Большую часть привезенного его племянник в 1884 г. продал Университету Джона Гопкинса>5.
Непрекращающиеся бесчинства туристов, заключающиеся в увековечивании своего имени путем порчи самых известных памятников, приводили в ярость и Флобера. «Меня злят глупцы, которые пишут свои имена там, где только можно». На подобные варварские действия туристам не жаль потратить ни труда, ни времени; опытные каменщики утверждают, что для нанесения находящихся рядом с древними иероглифами каракуль потребовалось по меньшей мере два дня усердной работы молотком. Правда, культурные люди редко имеют возможность забыть об откровенно некультурных; имеющая историческое значение дата пребывания их в прославленном месте, так сказать, привита камню. Люди большей частью утратили чувство приличия, писал Джон Голсуорси (1867–1933). Пожалуй, так оно и есть, поскольку все эти бесчинства продолжаются из века в век.
Храм Гора>6 в Эдфу обладает, видимо, какой-то противоестественной привлекательностью. Здание это, построенное около 327 г. до н. э. при Птолемее III, служит жителям окрестных селений чем-то вроде выгребной ямы. Тем не менее дамы и господа из самого лучшего общества высекают здесь, среди ужасающего зловония, свои имена на храмовых пилонах>7, относящихся к позднему времени Египта, откалывают куски камня, чтобы, вернувшись на родину, поместить их в витрину или на декоративный шкаф.
В 1852 г. в нескольких километрах от Эдфу туристов застали в храме близ Гебель-Сильсиле, где они копали ямы среди развалин, оббивали стены, чтобы таким допотопным способом по сходной цене обзавестись древностями.
Феллахи прекрасно понимают, что хотят чужаки. Прислуживая своим работодателям в качестве временных помощников, они или водят их в многообещающие места, или нашептывают им, какие необыкновенные находки сделали они сами среди развалин. Терпкий ветер Востока прочищает как легкие, так и бумажники иностранцев.
К совершенно необычному типу охотников за сувенирами принадлежали графиня фон Шлиффенберг и ее сын Шлиффен. Молодой, двадцати пяти лет от роду, высокий, нескладный граф фон Шлиффенберг страдал чахоткой, которая уже свела в могилу его брата. Решительная мамаша — дама за шестьдесят — по совету врачей отправилась вместе с оставшимся пока еще в живых потомком одного из старых дворянских родов Пруссии навстречу живительному солнцу и сухому воздуху Египта. Хотя силы и матери, и сына, казалось, не были столь уж велики, страсть к путешествиям сделала их вскоре совершенно бесстрашными туристами и любителями сувениров. Они забрались в глубь Нубии, далеко за 2-ой нильский порог в дьявольски труднодоступные места, которые в то время и для совершенно здорового человека представляли немалую опасность. Необычайно жаркий климат и жизнь в самых тяжелых условиях лишают последних сил даже привычных ко всему людей. Некоторое время мать с сыном считались пропавшими без вести. Когда же в 1853 г. они снова появились в Каире, жившие там европейцы были обрадованы и вместе с тем крайне удивлены, узнав, с чем вернулись Шлиффенберги. Мать и сын — сами, без помощи каких-либо подвластных им духов — приволокли каменную плиту в 1,63 метра высоты, 1,27 метра ширины и весом в несколько центнеров. Как вскоре выяснилось, речь шла о гранитной стеле эфиопского царя Настасена, датированной 325 г. до н. э.