— Э…
То и дело прилипая к полу, я прошлепала к буфету. Там тоже было практически пусто — только сиротливо лежала наполовину съеденная упаковка крекеров. Осознав масштаб бедствия, я открыла холодильник. Оттуда на меня грустно уставились старые контейнеры из ресторанов и коробки от пиццы.
— Так. Еды, — констатировала я, — у тебя нет. А принадлежности для уборки?
Он покачал головой и с несчастным видом подошел ближе.
— Анна, пожалуйста. Давай все это пошлем. Ты не должна…
— Шшш. — Я приложила палец к его мягким губам, и мы оба затихли. — Разреши мне.
Несколько секунд мы стояли неподвижно. Потом я обнаружила на кухонном столе какие-то пластиковые пакеты от продуктов, которые были засунуты за пустые бутылки и банки, вытащила их, один вручила Каю и направилась в комнату. Там я принялась складывать в пакеты банки, бутылки и одноразовую посуду. Каидан последовал моему примеру.
За столик, стоявший вплотную к стене, был засунут вкладыш от компакт-диска — обложка первого альбома «Греховодников». Развернув листок, я увидела на нем надпись от руки и с замиранием сердца узнала мелкий почерк Каидана. Возле строки «Лакомый кусочек. Слова Каидана Роува» он приписал: «Исправить. Майкла Вандерсона». Вся любовь к нему, которую я бережно носила в себе, волной поднялась изнутри и выплеснула улыбку на мое лицо.
— Так все-таки это ты ее написал, — сказала я шепотом.
Каидан посмотрел на меня через комнату, и когда он понял, что за листок я держу в руках, глаза у него округлились. Он сглотнул и уставился в пол, делая вид, что погружен в уборку.
— Ну, да. Майкл сочинил первые несколько строчек и собирался выбросить, а я просто… доделал. Ты, это, брось ее в мусорный мешок.
Я прикусила губу, снова сложила листок и аккуратно засунула в карман шорт, после чего вернулась к уборке. Вытряхнула в мешок полную тарелку сигаретных окурков и пепла — в воздух поднялось пыльное облачко, так что мне пришлось задержать дыхание. Мы славно проводили время за такой работой.
Когда я переместилась к кофейному столику, меня охватило странное ощущение. Я попыталась его стряхнуть, но каким-то образом опустилась на колени между замусоренным столиком и черным кожаным диваном и стала перебирать валяющиеся там банки и стаканчики в поисках источника. Сердце вдруг начало давать перебои, а слух ослаб. Каидан что-то мне сказал, а я не разобрала, всё вокруг расплывалось. Вот оно. На краю стеклянной столешницы остались следы белого порошка. Его-то мне и хотелось. Я опустила палец, потрогала это место, поднесла палец к лицу — и тут рука Каидана крепко схватила меня за запястье.