На самом деле я ждала чего-то в этом роде, но услышав прямой отказ, всё равно вся сжалась.
— Ладно. Передай, что я прошу мне позвонить. — Я схватилась руками за край кровати.
— Не выйдет, — отрезала Марна.
— Но почему? — Я попробовала настаивать. — Разве вы не перезваниваетесь — ты, Кай, Джинджер, Блейк.
— Стоп, Анна, ни слова больше. Кай редко отвечает на мои звонки. Единственный, с кем он станет говорить, — это Блейк. Ужасно тебе отказывать, но я в самом деле считаю, что не должна встревать. А что тебя так взбудоражило?
Я хотела рассказать ей, но не могла. Нам вообще не следовало вести такие разговоры по телефону, и мы обе это знали.
— Вскоре мне понадобится с тобой повидаться, — прошептала я в трубку.
— Звучит интригующе. — По голосу я поняла, что Марна улыбается, и тоже улыбнулась, осознав, что когда-нибудь она будет свободна от отцовского контроля. Но спросила о другом:
— Как работа?
— Загружены с головой, разбиваем сердца дюжинами, — ответила Марна с каменным, судя по интонации, выражением лица.
— Отец наверняка вами гордится.
— Ужасно!
— Слушай, у меня к тебе странный вопрос. Что это за выражение — «упакованная сучка»?
Марна фыркнула.
— Так может обзываться только полный придурок. Или кто-то, кто очень разозлен.
Тут уж фыркнула я, потому что Марна назвала придурком Кая.
Мы помолчали.
— Пожалуйста, — зашептала я, не скрывая своего отчаяния. — Расскажи мне что-нибудь о нем. Мы с ним виделись вечером, и хотя он вел себя очень грубо, я знаю, что всё ещё небезразлична ему. Точно знаю. Пожалуйста.
— Хорошо! — Ее яростный шепот оборвал мои бесцеремонные уговоры, и в трубке настала гробовая тишина. На несколько секунд мне показалось, что Марна разорвала связь. — Так и быть, расскажу тебе одну вещь, которую знаю от него самого. На прошлой неделе он мне сознался, что у них в студии есть одна женщина, которая всё время набивается на разговор с ним, а он эти попытки игнорирует. Знаешь почему? Потому что это хорошенькая миниатюрная блондинка, к тому же ее зовут Анной. Очевидно, она напоминает ему о тебе.
Ее слова царапали меня изнутри.
— А что он еще говорил?
— Ничего. Больше я из него ни слова не вытянула, правда. Он и об этом-то мне рассказал только потому, что я к нему привязалась во время вечеринки, когда он был под кайфом.
— Под кайфом?
Мое сердце пустилось вскачь. Что он делал? Что-то курил? Нюхал? А мне-то что до этого, почему я дрожу всем телом? В последнее время у меня усилилась тяга к наркотикам. Вечеринок с наркотиками мне по большей части удавалось избегать, потому что демоны, к счастью, считали моей специальностью алкоголь, но не так давно я стала видеть сны о том, чтобы сдаться, и пусть всё идет своим чередом. Забыть об осторожности, об ответственности, ни о чем не думать… вместе с Каиданом… При этой мысли у меня вырвался сдавленный стон. Марна вполголоса выругалась.