Перепугана — значит, в чем-то виновата. Поэтому я выставила вперед подбородок и встретилась взглядом с демоном.
— Что тебе нужно?
Глядя в его глаза-бусинки в ожидании какого-нибудь злобного или пакостного ответа, я поняла, что эта физиономия мне знакома, хотя дальше не продвинулась — все мои мысли были только о том, что мы попались, еще не начав действовать. Тем временем у духа поползли вверх уголки рта, затем показались острые зубы, но для яростного оскала — если он был задуман — чего-то не хватало. Скорее выражение походило на… неумелую попытку улыбнуться. И тут я его узнала — Азаил, союзник. Я не видела его полгода.
— Я доложу Белиалу о вашем благополучном прибытии.
И как только это краткое сообщение проникло ко мне в мозг, Азаил стремительно удалился в глубину отеля, пройдя сквозь стену.
Меня передернуло. Не мог бы отец как-нибудь научить их — стучаться, что ли? В общем, не пикировать мне на голову, а появляться хоть чуточку менее неожиданно.
Я вспомнила, что визит Азаила заставил меня на полуслове оборвать разговор с Копом. Села, вновь настроила слух на его комнату, но окликнув друга, не получила ответа. Тогда я начала прослушивать холл, обнаружила Копа у своей двери, соскочила с кровати и впустила его. Он быстро обежал глазами комнату, потом осмотрел меня с головы до ног.
— Все в порядке, — шепнула я. — Это был один из союзников отца, проверял, что мы благополучно добрались.
— Он, — Коп показал на стену, — союзник Белиала?
— Ты его видел?
— Видел. А ты что, не узнала его? — В голосе Копа слышался необычный для него благоговейный трепет.
— Сначала нет… — Я, морщась, потерла затылок.
Мы смотрели друг на друга с очень близкого расстояния, и ни один из нас не решался выговорить вслух ни имя демона, ни его звание — личный вестник Люцифера.
По общему мнению, Азаил был ближе к властителям ада, чем все прочие демоны. И все же мой отец ему доверился. Мы с Копом постояли так еще мгновение, объятые одним и тем же страхом, но надеясь, что отец знает, что делает. Если нет, нам всем придется очень плохо.
Повинуясь внезапному порыву, Коп медленно поднял руку и взял меня за плечо. Его ладонь была такой горячей, что я чуть не вздрогнула, как от ожога. Заметив это, он убрал руку и, насупив брови, отступил на шаг.
— Извини, — он потупился.
— За что? — не поняла я.
— Мне не следовало прикасаться к тебе наедине.
Он едва дышал.
— Но мы же друзья! Ты меня успокаивал! — Я действительно хотела, чтобы он перестал делать из мухи слона. Мне было его жалко.
От усталости у него слипались веки.
— Хорошего тебе сна, Анна.