Операцию признали невозможной, потому что флот пока не получил должного количества боеприпасов, чтобы «снести» Очаков. Тогда Дмитрий предложил разместить в Покровке 152-мм орудия, прикрыв их батареями МЗА и КЗА, плюс, пока погода позволяет, переместить сюда один из истребительных полков для прикрытия батареи.
– У немцев нет орудий, способных достать эту батарею. Мы можем вести беспокоящий огонь как по крепости, так и по аэродрому.
– Шестидюймовых снарядов у нас хватает.
Ночью на Первомайку доставили дальномер, отъюстировали его, замаскировали. На следующую ночь привезли тяжеленные бронесегменты, снятые с Северного форта, которыми три ночи укрывали дальномер. Обстреливали и бомбили форт часто. Сегменты не сильно помогли, дальномер все-таки повредили немцы, но он позволил нормально пристреляться, и впоследствии использовали таблицы, полученные с его помощью. Первый налет дивизион МЛ-20 совершил утром 22 сентября. Флот прислал три тральщика, работу которых должна была прикрыть артиллерия. На глазах у немцев они начали тралить подходы к Кинбурнской косе. Немцы начали пристрелку. Последовала пристрелка со стороны нашего дивизиона. Через залп перешли на поражение. Батарея была подавлена, больше открывать огонь они не решились. Тральцы пробежались между Кинбурном и Березанью, вытралили несколько мин и расстреляли их. Отошли. Немцы, со второй батареи, открыли огонь по Первомайке и получили сразу точный ответ по своим позициям, так как привязка уже была. Батарея замолчала. Дима доложился командующим флотом и флотилией.
– Давай сюда!
«Давай сюда!» – это в Севастополь! Пришлось трястись на полуторке до аэродрома, потом лететь в Херсонес. Оттуда в штаб флота. Намечалась операция, поэтому он взял с собой Соню Красовскую, которая обычно находилась в штабе или на КП руководителя операции. С апреля месяца, сразу после свадьбы, Дмитрий стал еще более официально относиться к ней: подвыпив на свадьбе, она расплакалась с Финой и сообщила той, что для нее существует единственный мужчина, который ее привлекает, и это муж Десфины. Фина, естественно, почти сразу сообщила об этом Диме, тот фыркнул, но решил про себя, что надо быть настороже: может подставить. Впрочем, Соня поняла, что болтнула лишку, и тоже заняла такую же позицию: строго официально, сухо и выдержанно. Обоих это устроило. Со временем это вошло в привычку. Полет на малой высоте над теплым морем в условиях начинающейся осени – это нечто! В Херсонесе Соня вышла из самолета совершенно зеленой, ее шатало. Благо что машина, присланная командующим, пришла с небольшим опозданием. Отказавшись от кабины, она залезла в кузов. Там ее проветрило, она раскраснелась, повеселела. Подъехали Г-образному двухэтажному зданию штаба, с трехэтажной башенкой, на Матросском бульваре, машину пропустили во двор, оттуда по ступенькам поднялись в приемную командующего флота. Вдруг Соня как заверещит: